Война будет тяжёлой и затяжной, но мы победим. Я в этом уверен. Красная Армия разобьёт врага и уничтожит в его собственном логове. Сколько лет для этого понадобится, я не могу предсказать: может быть два года, может быть, три. Но её длительность и число жертв, которые понесёт советский народ в этой воистину священной войне, будут зависеть и от вас. От того, насколько самоотверженно вы будете трудиться, разрабатывая и производя новые образцы вооружений для нашей, Рабоче-Крестьянской Армии. От того, насколько разрабатываемое вами оружие будет современным, эффективным и доступным. Помните об этом каждую минуту, начиная с сегодняшнего дня. Помните о том, что грядущую войну, которой мы не хотим, но вынуждены будем вести, начнём не мы, но нам её заканчивать. Заканчивать при помощи того оружия, которое вы придумали и, надеюсь, ещё придумаете.
Сталин не был бы сам собой, если бы решил на этом прерваться и не добиться максимального воодушевления людей, которых он только что наградил.
— Товарищ Демьянов, нам известно, что вы немного музицируете в кругу друзей и соратников. А ещё в вашем репертуаре есть песня, нужная нам именно в этот момент. Исполните её, пожалуйста, для присутствующих здесь. Ведь все мы здесь — соратники, точно так же, как и вы, служащие Советскому Союзу.
Вождь обернулся, и к нему подошёл какой-то человек, несущий в руках лист бумаги и… демьяновскую гитару. Прочитав первую строку на листе, Николай поражённо взглянул на Иосифа Виссарионовича, а том лишь молча кивнул. Текст напечатан на машинке, и в нём выделено заглавными буквами одно слово, заменившее то, которое он помнил по оригиналу.
Последний раз припев все слушали стоя, а некоторые даже подпевали.
31
— С наступающим праздником вас, Генрих!
— Спасибо, Курт. Надеюсь, вы не обидитесь на ответное поздравление?
— Что вы?! 1 мая тоже является государственным праздником Третьего Рейха. У нас же у власти национал-социалистическая партия, — сделал дипломат ударение на слово «социалистическая». — Какие у вас новости?
— Разные, — качнул головой Штольц. — В том числе — и не очень хорошие для вашей страны.
— Что вы имеете в виду?
— Перевод цехов, выпускающих военную продукцию, на предприятиях города на трёхсменную работу. Производство броневой стали, артиллерийских систем, танков. Тракторный завод наконец-то сумел отладить технологии, и теперь наращивает выпуск танков. Как я уже сказал, в три смены. Пока не хватает персонала для полноценной работы третьей смены, но вопрос решается.
— Откуда большевики смогли взять для этого людей? Я имею в виду не вас. Насколько помню, вы ведь тоже член партии?
— Да, — кивнул гость из Сталинграда. — Хотя, как вы прекрасно знаете, в партию я вступил по вашему указанию и вопреки своему желанию.
— Странно. Ваш отец был партийным деятелем, считается чуть ли не героем Гражданской войны, много сделал для упрочения власти большевиков в Крыму, создал в Симферополе школу красных командиров.
— Вот именно! Я хорошо помню то, как курсанты этой школы «упрочняли» эту власть. Нам, мальчишкам, запрещали ходить на её территорию. Но разве же нас удержишь? Вот и насмотрелся на трупы расстрелянных офицеров и неблагонадёжных обывателей, которыми были завалены рвы вокруг неё. Отца в этом я не виню, поскольку он всего лишь исполнял приказы этой еврейки, Розалии «Землячки». Но большевиков с тех пор не люблю.