— Но ведь эту дезинформацию они могут проверить, — не унимался Анатолий.
— Не успеют. До войны осталось ровно три недели. Но даже если они выяснят, что я им соврал, предпринять они уже ничего не смогут.
— Войны? — даже подскочил на своём стуле Сафронов. — Шлоссер назвал вам дату начала войны? Почему вы сразу об этом не сообщили, а несли… какую-то второстепенную ерунду?!
— Успокойтесь, товарищ капитан. Ничего мне этот… дипломат не говорил о войне. А дату её начала мы с капитаном Румянцевым знаем уже больше двух лет. И советское руководство знает.
Даже подтверждающий кивок начальника ОПБ-100 не привёл «безопасника» к душевному равновесию, и он принялся прикуривать дрожащими руками папиросу.
— Надеюсь, товарищ капитан, вы понимаете, что информация о дате начала войны и, тем более, о том, что эта дата нам известна, относится к категории «Совершенно секретно»? — добил его Анатолий. — Можете написать об этом рапорт, но не ниже, чем на товарища Меркулова. Или даже непосредственно на наркома.
Курт Шлоссер откровенно получал удовольствие от молодой листвы на деревьях, растущих в Ильинском сквере. И лёгкая улыбка на его губах стала намного шире, когда со стороны Малого Спасоглинищевского переулка появился Демьянов.
— Вы не хотите даже здороваться со мной? — усмехнулся немец, глядя на вставшего перед ним заместителя начальника ОПБ-100.
— Вы не вызываете у меня симпатии, чтобы я желал вам здоровья.
— Напрасно. Я хотел бы, чтобы наше сотрудничество строилось на взаимном интересе. Присаживайтесь, не привлекайте излишнего внимания.
Пришлось сесть.
— Сотрудничество? А с чего вы решили, что я согласен с вами сотрудничать?
— Но вы же пришли. Значит, желаете продолжения начатого в консерватории разговора.
— А вдруг я пришёл, чтобы просто застрелить вас?
— Тогда бы вы не садились рядом со мной и не вступали в перепалку, а просто выстрелили бы в меня. То есть, шли с намерением поговорить. Да и иначе не могло быть. Вы же умный человек, и понимаете, что таким шагом вы только усугубили свою ситуацию: мало того, что остались бы без семьи, так ещё и провели бы несколько лет в тюрьме за убийство при отягчающих обстоятельствах. А сотрудничая с нами, вы получаете шанс жить, как и прежде.
— И каждый день бояться, что либо меня свои поймают на этом «сотрудничестве» и попросту расстреляют, либо вам что-то не понравится, и вы пустите в дело добытые вами документы.
— А что делать? В каждом варианте имеются свои риски. Нужно было раньше думать. Там, в Сталинграде.
— Короче! Что вы хотите?
— Я уже говорил: нам нужна некоторая информация, которой вы владеете.
— Только не говорите, что вы, получив её, уничтожите компрометирующие меня копии допроса Зотовой.
— А вы действительно умный человек! Конечно, не уничтожим. Но я обещаю, что не буду слишком назойливым в своих просьбах.
— Хорошо, я согласен, — после минутной паузы кивнул Николай. — Но и «за спасибо» я не собираюсь на вас работать.
— А что вы хотели от нас?
— Деньги. Чему вы удивляетесь? Если я попадусь, то пусть уж у моей семьи будет хоть какой-то запас средств на некоторое время. Ну, или после того, как они тоже выйдут на свободу: советское законодательство, как вы знаете, сурово к семьям предателей, но для них, в отличие от меня, смертная казнь не предусмотрена. Какая информация вам нужна?
Николаю показалось, что в глазах «дипломата» мелькнуло презрение. Ну, да. Предателей не любят не только те, кого предают, но и сторона, на которую работает изменник.
— Во-первых, нам очень интересно, чем занимается учреждение, в котором вы служите. Направление деятельности, структура, штатное расписание. Во вторых, если мы уже знаем, что непосредственно вы имеете отношение к танку Т-34, выпускаемому в Сталинграде, то нам хотелось бы получить его технические характеристики. Подробные характеристики. Ну, а дальше всё будет зависеть от анализа сведений, которые вы передадите. Если вы расскажете мне это прямо сейчас, будет просто прекрасно.
— Смеётесь? — захохотал Демьянов. — Я вам рассказываю, а вы разводите руками и заявляете, что у вас нет с собой нужной суммы. И вы мне её выплатите потом. Когда-нибудь, когда у кого-нибудь в карты выиграете. Как писали замечательные советские писатели Илья Ильф и Евгений Петров — утром деньги, вечером стулья. Я не настаиваю на том, чтобы вы давали деньги авансом. Пусть будет из рук в руки: я вам пакет с информацией, вы мне пакет с деньгами.