Это неслыханное нападение на нашу страну, несмотря на наличие договора о ненападении между СССР и Германией, является беспримерным в истории цивилизованных народов. Вся ответственность за это нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германское фашистское правительство.
Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал заявление мне, как народному комиссару иностранных дел, от имени своего правительства, что Германское правительство якобы было вынуждено принять военные контрмеры в связи с концентрацией вооружённых сил Красной Армии у восточной германской границы.
В ответ на это мною от имени Советского правительства было заявлено, что до последней минуты Германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству и что Германией совершено нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной.
По поручению Правительства Советского Союза я должен заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы, и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией.
Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, Советским правительством дан приказ нашим войскам отбить нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины.
Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наша доблестная армия и флот и смелые соколы советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом и нанесут сокрушительный удар по врагу.
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!
А потом зазвучала ОНА!!! Великая песня Александрова и Лебедева-Кумача, от которой не только у Николая побежали по спине мурашки. Настолько призывно и вдохновляюще, что прочие лауреаты Сталинской премии, уже слышавшие её, не задали ни единого вопроса о том, почему авторами объявили не его.
Следом прозвучали сообщения о постановлениях Политбюро и Совета народных комиссаров, наркомата обороны о создании Государственного Комитета Обороны, назначении его председателем Сталина, переходе всей власти в стране в руки ГКО, о всеобщей мобилизации, о создании Советского информационного бюро, о преобразовании военных округов в фронты, об образовании Ставки верховного главнокомандования… В общем всё, что в иной истории либо вообще не озвучивалось, либо было сделано, организовано, создано спустя несколько дней, звучало как свершившееся уже сейчас, в полдень 22 июня 1941 года. Значит, есть надежда на то, что он, бывший журналист из двадцать первого века Николай Демьянов, не зря потратил три последние года.
Текли слёзы из глаз ещё сильнее постаревшей после болезни Натальи Геннадиевны, сжимал и разжимал кулаки Воронцов, играли желваки на округлом лице Арсения Ворожейкина, дрожали руки у Евгения Петрова, нервно крутил в руках коробок спичек Румянцев. А когда Левитан закончил читать, говоря словами из будущего, новостной блок, Анатолий взял ключи и достал из сейфа пакет из плотной бумаги. Вскрыв его и пробежав глазами по вынутым из него бумагам, он зачитал приказ по комиссариату:
— С 23.06.1941 откомандировать товарищей Демьянова, Воронцова, Юрьеву, Аборенкова, Кошкина, Демьянову, Удовенко, Филиппова в распоряжение вновь создаваемой группы постоянных уполномоченных Государственного комитета обороны. Откомандировать товарища Ворожейкина в распоряжение Инспекторской группы при командующем ВВС СССР. Откомандировать товарища Петрова в распоряжение руководства вновь созданного Совинформбюро. Перевести товарища Судаева в распоряжение Центрального конструкторского бюро № 14. Товарищей Кузнецова и Румянцева (после завершения действий по ликвидации Особого проектного бюро № 100) перевести в группу инспекторов при Первом заместителе народного комиссара внутренних дел.
Судя по реакции остальных, подобные перемещения не были новостью лишь для одного Демьянова.
— Что за группа постоянных уполномоченных ГКО? Где она находится?
— Почему меня в инспекторскую группу, а не на фронт! Я — боевой лётчик!