— И те, и другие? Но короткие будут болтаться в магазине, и это приведёт к утыканию патрона при стрельбе.
— Не приведёт.
Николай ловко отщёлкнул от пустого магазина металлическую пластинку и вставил её внутрь коротюсенького рожка.
— Оригинально! Да только с такой пороховой навеской дальность стрельбы будет совсем небольшой.
— На заводе проверили. 200-300 метров, в зависимости от типа пули. Хотя, как вам известно, убойная сила у этого патрона сохраняется до восьмисот. Остроконечная — дальше, «родная» — ближе. Но лучше, конечно, использовать переснаряженные патроны. С ними и звук от выстрела будет тише.
— А в чём секрет?
— В массе пули. Винтовочная тяжелее, и её скорость вылета из ствола чуть меньше скорости звука. И в полёте она более устойчива, чем пистолетная. Да и сам ствол всего сорок сантиметров. А стрельба «чистыми» пистолетными патронами задумана на случай, если не будет времени на переснаряжение.
— Опробовать надо… Но и без того вижу, что для моей специальности вещь не просто нужная, а назревшая. Мне бы такое оружие лет несколько назад…
Основной специальностью Эйтингон считал не командование ОМСБОН, а именно диверсии. И немалого достиг на этом поприще.
— Для чего я вам эту «Ласку» и привёз. А теперь смотрите сюда.
Лежащее во втором тюке весьма отличалось от лёгкой снайперки. Укороченный до длины ДШК ствол противотанкового ружья Симонова первой разработки, под калибр 12,6 мм. С тем же самым, что и у пулемёта, дульным тормозом. Тоже «скелетный» приклад, но с подпружиненным плечевым упором, и снайперский прицел. Сохранились и складывающиеся сошки. Не мудрствуя лукаво, Демьянов обозвал конструкцию АСВТ — «Антиснайперская винтовка тяжёлая».
— Почему анти-снайперская?
— Потому что основная её задача — уничтожение вражеских снайперов с расстояния, недоступного для них. Полтора-два километра. Ну, и по бронетехнике, конечно, можно лупить, и по дзотам, и по самолётам. Патрон обычный или бронебойный от ДШК. Так что расписывайтесь за то, что приняли на испытания опытные образцы, испытывайте, пишите замечания. В общем, всё как положено…
Разговор прервал телефонный звонок.
— Да, здесь… Передаю…
Звонил Румянцев.
— В восемнадцать ноль-ноль тебя ждут в Кремле. Успеешь? Пропуск будет готов.
— По какому вопросу?
— Информация не для телефонного разговора. Могу только намекнуть, что твоя последняя докладная записка дошла.
Кроме Сталина в кабинете присутствовали двое «гражданской наружности». Лица незнакомые.
— Товарищ Демьянов, товарищи Таубин и Бабурин не согласны с вашим мнением о том, что их пушка МП-6 не годится для установки на самолёты. Вы можете обосновать свой вывод?
— Так точно, — встав, одёрнул гимнастёрку Николай. — Главный и решающий недостаток пушки МП-6 заключается в её непомерно высокой отдаче, которую не выдерживает конструкция крепления. Более 5500 килограммом при заявленных 2400. Это значит, при стрельбе из неё самолёты будут просто разваливаться.
— Это так, товарищ Таубин?
— Я не знаю, откуда этот молодой человек взял такие данные. Наша мотор-пушка готова к запуску в производство, и никаких нареканий у авиаторов не вызывает.
— Не вызывает исключительно потому, что её ещё не опробовали ни на одном нашем самолётов. Но уже первые попытки это сделать приведут к серьёзным последствиям для самолётов-носителей. Причина — чрезвычайно завышенная сила отдачи. Ведь их рассчитывали на одну отдачу, а получилось совсем другая.
— Чёрт знает что, — буркнул под нос себе оружейник.
— Вы так и не ответили на вопрос, действительно ли ваша пушка имеет столь высокую отдачу, что это может быть опасно для самолёта, на котором она установлена?
— Товарищ Сталин, точных замеров силы отдачи ещё не производилось, и я не знаю, откуда у товарища… Демьянова такие данные. Но мы с Михаилом Никитичем считаем, что мотор-пушка МП-6 может быть установлена на самолёты. И мы не можем отвечать за то, что авиаконструкторам не хочется усиливать крепёжные элементы своих машин.
Боже, что он несёт? Николай прекрасно знал, насколько не любит генсек, когда человек, которому он доверял, начинает выкручиваться, пытаясь переложить свои недоработки на плечи других. А ведь Сталин, насколько он помнил, Таубину доверял. Тот «был вхож в Кремль». Потому и протолкнули МП-6 в производство, не дожидаясь окончания испытаний. Испытаний с действительно плачевными результатами. Вплоть до разрушения картера двигателя Ме-109, на который её установили в самом их начале. И образования трещин в силовых элементах крыла на других самолётах. Видимо, и в другой истории Яков Григорьевич выбрал такую же позицию — спихивание недоработок на других — раз для него всё закончилось так трагически.
Вождь помрачнел на глазах, и, похоже, история оружейников Таубина и Бабурина в этом варианте истории могла закончиться с тем же результатом, но на несколько месяцев раньше.
— Мы настаиваем на том, чтобы точные замеры силы отдачи вашей пушки были произведены немедленно. И если их результаты будут именно таковы, как сказал товарищ Демьянов…
— Разрешите, товарищ Сталин?
— Вы что-то хотите добавить?
Не успевший остыть взгляд хозяина кабинета, обжёг и попаданца.
— Никак нет. Я хотел бы сделать предложение. Я уверен в том, что пушка товарищей Таубина и Бабурина хороша. Но её критический недостаток на месте авиационного орудия не помешает использованию её в другом… амплуа. Нам позарез нужны наземные самоходные зенитные установки, для которых у нас не хватает скорострельных пушек. Для них не столь критична сила отдачи, как при установке на самолёте. У товарищей Таубина и Бабурина, помимо мотор-пушки, разработаны ещё два её варианта, предназначенные для установки в крыльях. Соответственно — с боепитанием справа и слева. Поэтому подобный комплект при минимуме переделок может быть использован для создания модернизационного модуля спаренной зенитной установки. А мотор-пушка — в качестве одиночной зенитной установки. Единственное — следует вернуться к изначальному темпу стрельбы, предложенному товарищами Таубиным и Бабуриным — 500 выстрелов в секунду, а не 600.
— Почему вы предлагаете ухудшить этот показатель?
— В полёте набегающий поток воздуха хорошо охлаждает стволы пушек даже при столь высокой скорострельности. В наземном же варианте она приведёт к слишком быстрому перегреву стволов. Поэтому темп стрельбы требуется снизить. Прошу вас, товарищ Сталин, дайте товарищам ещё один шанс доказать полезность стране.
Вождь ненадолго задумался, прошёлся по кабинету.
— В одной из своих докладных записок вы также писали ещё о какой-то полезной разработке этих двоих.
Ох, и зол товарищ Сталин! Даже по фамилиям не назвал. «Этих двоих»…
— Так точно. Автоматический гранатомёт. Очень перспективное оружие, опережающее своё время. Жаль, так и не доведённое до конца. Но, думаю, с участием ОПБ-100 удастся довести этот проект до ума.
— Хорошо. Если ваши слова о том, что пушка МП-6 не годится для установки в самолёты, подтвердятся — а они подтвердятся, я уже выяснял — но им удастся её адаптировать для ваших целей, то будем считать, что хоть какую-то пользу они принесли.
Значит, Воронцова достали и в Перми, и он сообщил, что никакой пушки Таубина на самолётах не стояло. Возможно, что-то вспомнил и о причинах этого решения.
— Только ради этого, как вы выразились, оружия, опережающего своё время. И под вашу личную ответственность, товарищ Демьянов.
12
Какой именно разговор состоялся у начальника Главного управления государственной безопасности товарища Меркулова с «родителями» экс-Васи Черкасова, замначальника «НИИ ЧаВо» не знал. Только после него Павел уселся за школьные учебники, чтобы сдать экстерном экзамены за десятилетку. В собственном кабинете ОПБ-100. И для жизни ему выделили отдельную небольшую квартирку на той же Солянке, неподалёку от комнаты Удовенко. В документах Проектного бюро он значился невнятным словосочетанием «эксперт авиационного отдела», но лишь потому, что скрыть возраст тела, послужившего «вместилищем» для сознания попаданца, было просто невозможно. Иначе бы он уже давно щеголял в форме с петлицами техника-майора. Но как объяснить людям, как получилось, что малолетка, которому ещё и в армии служить рано, сумел дослужиться до столь высокого звания? В то, что двадцатисемилетний Демьянов имеет звание, соответствующее армейскому подполковнику, поверить ещё можно. Но чтобы пятнадцатилетний ребёнок с майорскими петлицами…