Оказалось, вождения машины ему очень не хватало в дни болезни. Просто потому, что «извращенческим образом» получает удовольствие от этого процесса. Правда, водить «эмку» многократно сложнее, чем любой автомобиль начала XXI века. Особенно зимой, поскольку никаких зимних шин не существует в природе, и усилие на педаль механических тормозов нужно тщательно дозировать, чтобы не заблокировать их на накатанном снегу. А ещё — регулярно передавать машину механикам для частого, очень-очень частого технического обслуживания.
В общем-то, и на приём к врачу он ездил на машине. Практически в конце дня, поскольку до этого «тянул службу», занимаясь бумажными делами: увы, в его деле все этим ознакомления, визирования, составления официальных писем и запросов занимает 80 процентов работы. А как же иначе? Демьянов хорошо помнил пример «сталинского наркома» Шахурина, загремевшего в тюрьму за самоуправство, принятие волевого решения при выпуске нужной для фронта продукции. И «следовать этому примеру» ему очень не хотелось.
Помимо комментариев по состоянию здоровья и недопустимости нарушения «больничного» режима, доктор и сообщил о том, что майора госбезопасности пыталась навестить «некая Клавдия Шварц». Никаких подробностей он не знал, и Николай решил проехать в студенческое общежитие Клавы, заподозрив, что у той могут быть дурные вести об Аркадии.
К счастью, он ошибся: экс-Рыжова просто хотела его навестить «для поднятия настроения раненого». А у неё в комнате обнаружилась и забежавшая к той в гости Роза.
Судя по тому, с какой скоростью девчата смели купленный по дороге в коммерческом магазине «гостинец», они явно не шиковали. «Девчата»… У одной скоро живот начнёт подпирать нос, а вторая на фронте лишилась руки чуть ниже локтя… Хотя по возрасту, конечно, обе намного моложе Демьянова, даже в его нынешнем, молодом теле.
А посидели хорошо. Аркашка писал редко, но у него и его фронтовой концертной бригады всё было в порядке. На саму передовую их не очень пускали, а вот в медсанбатах, перед маршевыми батальонами и в частях второго эшелона выступали почти ежедневно. Встречали их очень тепло, многие песни, включая «эксклюзивные» (ну, те самые, что эстрадному ансамблю передал Демьянов), переписывали и потом пели самостоятельно красноармейцы. Жаловался на холода, на то, что солистам, зачастую выступающим на открытом воздухе, из-за этого очень трудно не потерять голос.
— Роза послезавтра уезжает к нему, — сообщила Клавдия, погладив живот. — А я… А мне их всех ждать.
Беременность сказалась на ней в лучшую сторону. Мало того, что лицо стало более женственным, так ещё и чуть подросла грудь, немного раздались бёдра. В общем, из угловатой «парнеобразной» девицы стала более похожей на женщину. Ей бы ещё побольше витаминов и вообще калорий. Но в этом будущей матери даже Демьянов помочь не в состоянии: сверх лимита продуктовых карточек этой «иждивенке» никаких продуктов «не светит». Ну, помимо отоваривания продаттестата Аркадия.
Засиделись так, что забыли про время, о котором напомнила принявшаяся барабанить в дверь комнаты вахтёрша общежития эвакуированной на восток консерватории.
— Ой, комендантский час же скоро! — встрепенулась Роза. — Опять последнюю пару кварталов придётся бежать, чтобы патруль не придрался.
— Не придётся бежать, — успокоил её Демьянов. — Я на машине, доброшу. И сам до дома успею доехать до начала комендантского часа. А разве ты не в общежитии живёшь?
— Меня же отчислили после ранения. Какой из меня музыкант без одной руки? Спасибо, знакомые, уехавшие в эвакуацию в Ульяновск, пустили покараулить их квартиру. Там же консьержкой и работаю. Работала, пока Аркаша не согласился меня снова в концертную бригаду взять.
Добрались удачно. И даже минут пять успели посидеть в машине у подъезда дома, где последние дни перед отъездом доживала Роза.
А вот когда она хлопнула дверцей, и Николай нажал на стартёр, «эмка» отказалась заводиться. Наотрез! Пропуска на езду по Москве в комендантский час у Демьянова не было, и он помчался поднимать боковины капота. Бесполезно! И даже если бросить машину здесь до утра, бегом до Маросейки за оставшиеся четверть часа не поспеть.
— Николай Николаевич, останьтесь у меня, — предложила девушка. — Ну, чтобы с патрулями не связываться.
— У меня же тёща с ума сойдёт, если я не вернусь. Она же всё никак не отойдёт после гибели дочери.