– Дима, Дима, где же ты?! Ответь же! Где ты?! Почему не слышишь трубы, почему не подходишь, почему не берешь?! – от отчаяния кричал Леха и, взмахнув рукой, бросил телефон на сиденье. – Блять, как же я мог?! – сказал Леха и ударил по рулю. И по тормозам!!!
Еще немного и всмятку – «BMW» Вершинина на всех 100–120 км/ч засобачил бы в зад стоящему на светофоре «Audi». Хорошие тормоза и своевременная реакция спасли Леху от верной гибели. Между прочим, такое происходит с ним не впервые – какое-то время он умудрялся гоняться с местными стритрейсерами. Вот там-то заряженные машины превращаются в гробы на колесах за доли секунды – Леха тогда пару раз был на краю пропасти, но и многим премудростям экстремального вождения научился, зачастую применяя полученные навыки на практике.
Леха, вглядываясь в багажник впереди стоящей машины, в которую он чуть не врезался, понял, что просто не может ждать. Он подумал секунду и закричал:
– Да пошли вы все! – крикнул он, ловко вывернув руль и оказавшись на встречке, по которой он на огромной скорости проскочил пробку и загруженный перекресток, изящно лавируя между машинами, а на самом деле он надеялся на авось и опять же на свое внимание и реакцию. Что еще тут скажешь, рисковал, мог позволить себе и такое, тем более ситуация обязывала и не терпела задержек.
А что касалось штрафов, на гаишников он, к счастью, не нарвался, но они и сами в последнее время обленились и везде понаставили камер. Вершинин говорил: «Да плевать я хотел на штрафы! Пусть фоткают, пусть шлют их хоть стопками! Отвалю им денег – хоть ремонт сделают в своей мусарне!»
Примчавшись к Диминому дому в одном из старых районов города, Вершинин нагло остановился прямо у подъезда, перегородив основной проезд для транспорта: острая нужда обязывала его забыть про такие мелочи жизни. Как стрела, Леша вылетел из своего автомобиля и забежал в подъезд, чуть ли не проломив входную дверь. Сил и энергии у Алексея было хоть отбавляй, поэтому он мигом взлетел по лестнице на нужный этаж. Оказавшись у двери, Леха стал нервно жать на дверной звонок, уставившись в глазок, ожидая, что сейчас ему откроют. Но, как бы он сильно не жал на звонок, готовый немедленно сломаться от Лешиного нажима, никто ему не открывал. За дверью была тишина – он прислушивался.
– Неужели что-то случилось?! – Вершинин, взявшись за голову и раскидывая туда-сюда свои черные волосы, обращался к самому себе, нервно разгуливая по площадке. – Сука, как ты мог, как ты мог?! – постояв еще немного у дверей, он произнес. – Дима, где же ты?! Пожалуйста, пусть с тобой все будет хорошо, пускай ты сейчас в безопасности, – Леха от нетерпения принялся долбиться в дверь, стуча по ней кулаками, не жалея сил. Дверь Тихомировых доблестно выполняла свою прямую обязанность и терпела удары Вершинина.
Шум и возня на лестничной клетке не понравились соседке Тихомировых по этажу, чья дверь находилась напротив. Это была пожилая женщина, для своих лет сохранившая былую активность, любознательность и вменяемость. Она была из тех жильцов, которые заботились о чистоте и благополучии подъезда и дома в целом, и одной из тех пожилых дам, которые, сидя на лавочке во дворе, ругаются, сплетничают, жалуются на жизнь и высокие цены, наводят шороху в ЖЭКе и отчитывают молодых за любой проступок, который считался недопустимым в их давно ушедшее время. Обитавшая за стенкой от Тихомировых тетя Мотя (назовем ее так) при любом малейшем шорохе в подъезде всегда подбегала к двери, настороженно всматриваясь в глазок. В былые годы она сразу бы вышла разбираться, но, дожив до нашего неспокойного времени, пожилая жительница стала осторожнее – ходящий по этажу в раздумьях и долбившейся в дверь Леха насторожил ее, но она много раз имела дело с подростками, поэтому знала, как спокойно замять ситуацию без конфликта, матюгов и рукоприкладства. К тому же соседка могла помочь Вершинину, а именно ответить на большинство интересующих его сейчас вопросов.