Ему было так тошно сейчас – отходняк после наркозависимости даже рядом не стоял. С ним никогда такого не было, никогда так с ним не обходились. Приходилось платить по счетам. Тут-то Алексей по-настоящему стал опасаться непредсказуемых жизненных поворотов – он обожал собственную жизнь, не подозревая, что за нее можно еще и бояться. Плохое предчувствие, картинки сегодняшних приключений и свершений не оставляли его, то и дело возникая перед глазами. Леша медленно подбирался ко дну, осознавая, что все вокруг будут только рады его страданиям и лишь несколько человек будут до конца жизни хранить в сердце боль от его потери.
Вершинин осознавал некое завершение старой жизни, которая никогда больше не вернется и не посмеет о себе напомнить, чувствуя приближение чего-то нового, но это новое было загадочным и неизведанным, поэтому и вызывало вопросы, подозрения и боязнь что-то менять, а изменения были жизненно необходимы, хотя и имели двойственную природу. От всего этого реально можно было свихнуться: тут сложно даже собраться с мыслями и совладать с собой.
Под конец Дима все же не вытерпел боль, которая настойчиво желала разорвать его на мелкие кусочки. Высказав все, Тихомиров не желал больше видеть Вершинина, очумевшего от их разговора. Митя стиснул зубы и сжался затылком в подушку. Кажется, на повязках стали проглядывать бордовые капельки крови.
Вершинин продолжал отрицательно вертеть головой, не желая принимать услышанное. Он словно язык проглотил, от безысходности ударил кулаком по стенке и выбежал из палаты со злобной и одновременно потерянной миной. Парень был на грани отчаяния, был готов крушить все вокруг со слезами на глазах. Но нервы и бешенство Вершинину в данный момент никак не могли помочь.
В состоянии взведенного в сознании курка Леша пулей вылетел из Диминой палаты и сразу же наткнулся на спешащую туда медсестру, которая не ожидала увидеть в палате постороннего, поэтому мигом принялась отчитывать Вершинина:
– Господи, кто вы такой? Почему вы здесь? Кто вам разрешил сюда входить? Тем более к такому тяжелому больному! – изумленно говорила она скороговоркой.
Вершинин сначала хотел послать ее подальше, но вовремя обратил внимание на привлекательную наружность медработницы и решил не конфликтовать, сменив тон на добродушный, ласковый и немного невинный. Не привык он знакомиться с молодой девушкой в подобной патовой ситуации – к тому же ему было не до скандала и ругани в больнице:
– Ух ты, – произнес Леша, прикрывая за собой дверь.
Перед ним стояла невысокая молодая блондинка в симпатичном и коротком халатике, с зеленовато-голубыми глазами, пышной грудью, стройными ногами и узкой талией – судя по ее внешности, она тщательно следила за собой. В руках с ухоженными ноготками она держала кучу всего, и Леша даже успел удивиться, как такие маленькие ручки могут тащить столько барахла. Он хотел было помочь ей, но вскоре вспомнил, что пришел сюда не для примитивных ухаживаний, однако заслужить ее расположения стоило…
– Здравствуйте, – Вершинин мельком взглянул на ее бейдж, – Мария!
– Я, кажется, задала вам вопрос, – напомнила она, встав в возмущенную позу.
Леша же никак не мог отвлечься от изучения ее лица и фигуры:
– А? – очнулся он.
Странно, но обычно в такие моменты (в присутствии красивой девушки, познакомиться с которой и влюбить ее в себя Леше не составляло особо труда) его тут же захлестывали пошлые мысли и фантазии по поводу очередной представительницы прекрасного пола, но сейчас, как бы Вершинин ни старался, этого не произошло. Он тут же понял, чем она может быть ему полезна; несмотря на то, что девушка играла строгость и соблюдала правила медицинского учреждения, медсестра Маша, сама того не ведая, сразу же оценила симпатичного подкаченного паренька и уже начала строить ему глазки.
– Дело в том, – Вершинин стал говорить официально, что придавало ему некого джентльменского шарма, – что за этой дверью лежит мой самый близкий друг. Мне жизненно необходимо было с ним увидеться. И ваш доктор – я не помню его имени – разрешил мне это сделать. Я очень переживаю за него: судя по всему, его состояние неутешительно, но я уверен, верю всем сердцем, что врачи поставят его на ноги. Бедный мальчик столько натерпелся. Я вижу, что вы отвечаете за моего братишку и ответственно подошли к этому делу, если поймали и прижали меня к стенке. Мне невыносимо наблюдать, как он мучается. Я просто места себе не нахожу. Можно ли вас попросить, – сестра внимательно слушала Вершинина, – принять мой номер телефона и позвонить в случае чего. Поймите, для меня это чрезвычайно важно – я в долгу не останусь, – говорил он.