Леша свирепел на глазах. Рядом с ним сидел убийца друга, нелюдь, покалечивший и поиздевавшийся над беззащитным Дмитрием Тихомировым и цинично оставившим его помирать. Как же тут на месте усидеть?
Вот Вершинин и набросился на Трофима, схватив того за горло, разрывая на нем одежду и дубася кулаками, куда придется. Оба вывалились на пыльную дорогу через открытую дверь, а сидящие сзади пацаны не сразу сообразили, что происходит. Леха готов был растерзать Трофима: он избивал его, как ненавистную боксерскую грушу, не думая о последствиях, ведь готов был умереть за своего друга. Леха бил за себя, за Диму, за всех остальных, кто пострадал из-за этого человека. Вершинин оседлал его и вошел в раш, готовясь раскидать тех, кто подбежит спасать своего босса.
«Трофей», значит?! «У одного сопляка подрезал»?! Да как я могу ему помогать?! Он заслуживает самой мерзкой и мучительной смерти… и я ее обеспечу! Убью… и мокрого места не останется!» – думалось Вершинину, когда он видел, что Трофим с кровавой улыбкой ничего не предпринимает, не обороняется, не защищается. Силы у Лехи кончались, а Трофим от приличного града ударов даже и не думал отключаться.
Леша дубасил Трофима и орал, брызгая слюной:
– Это ты! Это был ты! Ты виноват, сукин сын! Ты сломал ему жизнь! Димка не заслужил этого! Тихомиров не достоин этого! Ты заплатишь за все, что сделал. Я укокошу тебя! – кричал Вершинин, оскалив зубы, чувствуя, как пот покрывает его, а дыхалка сдается вместе с уходящими куда-то силами. – Ты! Я тебя ненавижу! Гад, пидор, зараза! Ты убил его! Ты не смел – не тебе решать! Давно пора тебе уже сдохнуть, сгореть в аду!
Трофим, не дожидаясь помощи от своих туповатых и медлительных сподвижников, свободной рукой сгреб в кулак дорожной пыли и метнул ее в глаза Вершинину, что подействовало незамедлительно. Трофим скинул с себя Алексея. Вершинин стал истошно тереть глаза, чтобы избавиться от песка. Тут Трофим огрел Лешу по морде с такой силой, что тот отлетел от него и шарахнулся спиной об дорогу.
– Ах ты, тварь! Любишь зубки показывать?! Подохнуть захотел?! Да нет проблем!
Влад и Тимоха мигом подобрали Лешу, ухватив его за руки, плечи и грудь. Они собрались отделать его за неповиновение, но Трофим яростно остановил их, отряхиваясь:
– Не сметь прикасаться к нему! Он мой! – он достал пистолет, нацелившись на Вершинина.
В такие моменты, как говорят, вся жизнь пролетает перед глазами. Человек испытывает страх, который больше никогда его не посетит. Он испытывает боль, которую он никогда больше не почувствует, и горечь, что все так быстро закончилось. В случае с Лехой все заканчивалось грязно, мерзко, трагически – не так, как он хотел. К тому же все усугубилось свалившимися на него событиями, грехами, которые он не успел исправить. Он не успел все переосмыслить. Леха понял, как дорого время и как он бесцельно истратил его… какая невежественная была у него жизнь. Сейчас он ее лишится… вполне заслуженно…
Вершинин прощался с жизнью. Он не ценил ее, совершил много всего плохого – вот наказание и пришло. Ему суждено было умереть от пули в лоб из пистолета опаснейшего преступника на пыльном проселке напротив злачного наркопритона. Это вызвало у Лехи море разочарования. Он по-настоящему испугался (еще немного и напрудил бы в штаны): не хотел он умирать так, но зато он умирал за друга, думая не о себе, а о страдающем Диме Тихомирове.
Откуда-то сверху, с неба, залитого солнцем, которое загораживал черный силуэт, прозвучала фраза:
– Урод ты, Вершинин! Сдохни!
Прозвучал щелчок – Леха зажмурился.
Щелчок. Еще щелчок. Выстрелов не последовало.
Пули кончились? Неужто заклинило?
Вершинин верил в чудо до последнего… Неужели обошлось?
Леха не понимал, что же произошло: он не верил, что был спасен, что все еще жив, что ему дали шанс выпутаться и все исправить, словно на небесах передумали.
Трофим со злости выкинул пистолет в траву и с разбегу зарядил ногой Вершинину по лицу. Леха приложился к земле затылком, запачкав ее и мокасины Трофима хлынувшей из носа и рта кровью. Трофим поставил Вершинина на колени, потянув мажора за волосы, и выкрикнул ему в разбитое лицо: