Если бы Трофим застрелил Гончарова раньше, Миша с удовольствием нашел бы наркотики и указал бы на сейф, в котором хранились деньги, но шифр от замка под строгим секретом хранил в голове один только управляющий. Сейчас ему предстояло вскрыть сейф и расплатиться с Трофимом за все. Гончаров под мушкой трясущимися руками подбирал шифр к замку на сейфе, побаиваясь того, что не найдет нужной суммы внутри. Или, когда он откроет сейф, тут же получит пулю в затылок и не одну, зная, что за спиной стоит озлобленный на него бармен. Первый сценарий был маловероятен, потому что сам Гончаров давно не притрагивался к деньгам; второй сценарий не устраивал Трофима, для которого такой способ убийства был весьма простым и неинтересным зрелищем, а Гончаров еще не до конца осознал тяжесть своей вины.
К счастью, обошлось: отворив дверцу сейфа, Гончаров принялся выкладывать на стол пачки купюр, скрученные лентами. Сумма набиралась головокружительная. Было видно, как сильно это привлекло внимание Миши и Трофима; даже Тимоха, проходя по залу, приметил гору денег на столе. Не описать словами те ощущения, которые испытали грабители. Трофим прикоснулся к целому состоянию, масштаб которого ощущался во всем: в массе, шелесте, виде, запахе, даже в микроскопических порезах на пальцах от прикосновения к купюрам.
Состояние было мигом растолкано по рюкзакам и карманам. Вскоре стол опустел, а Гончаров, сидевший в кресле, поник.
– Теперь делайте со мной, что хотите, – заявил Валентин Игоревич.
– Валь, да не в деньгах счастье, – твердил Мишаня, любуясь пачками с Хабаровсками и Ярославлями.
– Ох, спасибо! Разрешил, мразь! – огрызнулся Трофим, решив напоследок провести разъяснительную беседу, хотя было ясно, что это Гончарову уже вряд ли сгодится. – Это твое «что угодно» здесь не катит: ты заслуживаешь конкретного наказания. Меня заботит один вопрос: что тобой двигало, когда ты шел на все это? Думал, не заметим? Думал, мы такие идиоты?! Тебе-то нужнее эти деньги, да?! – Гончаров молчал. – Сидел бы тихо и не придуривался – может, бредовые идеи типа этой выходки не лезли бы в твою голову. Глядишь, обошлось бы, глядишь, не нагрянули бы к тебе, но ведь гораздо интереснее обвести нас вокруг пальца, украсть товар, присвоить такие деньжищи. Как ты здесь вообще оказался?! Тебе и копейки доверить нельзя, а ты еще и клубом управлял, работниками, делами, деньгами. Теперь понятно, почему вы связались с нами – нормального-то заработка нет с таким вот руководством. Потянуло на острые ощущения?! Все ведь было хорошо, не придерешься, а тут такое! Я не мог просто сидеть и смотреть на этот беспредел – я среагировал, и вот мы здесь! – раскинул руки Трофим, заметив, как ему внимает Михаил и пытается игнорировать Гончар, погрузившись в свои размышления. – И все-таки… Может быть, обошлось бы все, будь ты не то чтобы поумнее, а поопытнее, что ли… помудрее. Знал же, с кем дела ведешь – сам ввязался, все понимал. Увидел, как у нас тут хорошо, как сытно, как медом намазано: товар – заебись, денег – до хуя и больше. И решил ты, падла, этим положением воспользоваться и наколоть нас – мало тебе, что ли, было? Нажива, тупость, желание жить красиво, жажда острых ощущений – я даже не знаю… что-то из этого тебя сгубило. Я видел всякое, но такого не прощаю. Из мечтаний и планов у тебя осталось только одно – ждать смерти и подводить итоги. Я просто хочу докопаться до истины, понимаешь? И вот я понял – все вы за одно: лишь бы приключения на жопу искать! Куча вас таких, Гончаровых, Вершининых, официантов всяких, быстрых и дерзких. Но вы все и всегда плохо кончаете, – закончил свою речь Трофим, обернувшись к Мише, который насторожился, услышав Лешину фамилию.
Гончаров был близок к тому, чтобы откинуть коньки просто от ожидания, когда же Трофим отправит его на тот свет.
– Я согласен с каждым твоим словом. Можешь прикончить меня – я готов, – Гончаров не верил собственным словам. – Но перед тем, как это случится, я хочу сказать свое последнее желание… Не трогайте, пожалуйста, Иру.
– Иру?! – возмущенно вскрикнул бармен. Видимо, Гончаров действительно свихнулся от любви, пытаясь спасти девушку, которая несколько минут назад проявила всю свою двуличную натуру, просившись под крыло к Мише, который вдобавок смачно ее засосал.