— Ну, мне пора собираться…
— В какой гостинице вы остановились?
— В наркоматской. Для «Националя» или даже «Москвы» мы с Нинкой — слишком мелкие сошки.
— Вот и останешься у меня: отсюда до наркомата даже ближе, чем от гостиницы.
— Коля, может не надо? — умоляюще глянула на него снизу вверх девушка, когда он обнял её. — Нинка с Юрой нас и так чёрт знает в чём подозревают.
— У нас говорят, — не стал уточнять Николай, где это «у нас». — Если тебя незаслуженно в чём-то обвинили, вернись и заслужи. Судя по масляной физиономии Юрки, они тоже ночь не на пионерском расстоянии провели.
И кто придумал этим мелкие крючки на бюстгальтере?
— Эта твоя «ошибка молодости», наверное, всё поняла: у тебя так скрипит кровать! Стыдно-то как…
— Ну и пусть завидует, — Николай ещё плотнее прижал к себе лежащую у него на груди девушку.
— Болтать же начнёт, слухи до твоей службы докатятся.
— Думаю, они ещё вчера докатились, как только ты у меня в комнате появилась. Да не переживай ты так.
— Ну, как не переживай? Меня же потаскушкой называть начнут. Ты меня не выгонишь, если завтра вечером я к тебе прибегу?
— Завтра? Снова? Да хоть на всю жизнь оставайся! Только… Как же с работой? У тебя же командировка только до завтра.
— Ты это серьёзно про то, что хоть на всю жизнь? Или так говоришь каждой своей «ошибке молодости»? А с работой… У меня отпуск послезавтра начинается. Я специально в командировку напросилась, чтобы из Москвы к маме в Ленинград поехать. Нинка документы на завод повезёт, а у меня поезд только среди ночи.
— Никакого поезда завтра! Ты мне нужна. Понимаешь? Выйду на службу, скатаешься в Питер дня на три-четыре, и назад. Вместе в Ковров поедем решать, что с твоей работой дальше делать. Считай это предложением руки и сердца.
— Коленька…
И снова Лизке пришлось психовать из-за доносящихся из-за стенки ритмичных скрипов кровати…
22
Громоздкую и тяжеленную пишущую машинку привёз Удовенко.
— Вы печатать на ней умеете?
— Конечно, не так бойко, как твоя «пианистка», — закашлялся Николай, кивнув в сторону каморки Лизаветы. — Но умею.
— Уже не моя, — с сожалением вздохнул сержант госбезопасности. — Сначала она заявила о том, что отказывается давать информацию по вам, а потом и меня перевели в контрольно-инспекторский отдел.
— Понравилась? Ну, да. В постели она действительно огонь-баба, — подтвердил Демьянов, глядя, как краснеет младший по званию коллега. — И вечно голодная на мужскую ласку, такому мо́лодцу, как ты, не откажет. Она переезжать собирается. Как жильё поменяет, если хочешь, могу её новый адрес разузнать. Только… Аккуратней с ней, чтобы чего-нибудь похожего на мою историю не приключилось.
— Там видно будет, — смутился сержант. — Что-нибудь ещё привезти?
— Бумагу, копирку, ленту.
— Ой, простите! Всё в машине лежит. Вместе с этой громадиной нести неудобно было.
В общем, прибежавшая с чемоданчиком из гостиницы Кира застала его за довольно бодрым стучанием пальцами по круглым кнопкам машинки.
— Да я и так не смотрю, — отреагировала девушка на то, что он прикрыл отпечатанное какой-то тряпкой. — Не маленькая, сама с секретной документацией работаю. Знаешь, как нас «секретчики» гоняют, чтобы мы не совали нос, куда не следует? Не буду я в твои бумаги глядеть.
— Придётся, — заверил Николай, целуя её. — И подписку о неразглашении придётся дать. Но потом, когда я тебя покормлю.
— Ты? Покормишь?
— А что? Это я дома бездельничал, а ты работала. Вот я и решил, что надо будет накормить труженицу.
— Да ты просто идеальный мужчина!
— Идеальных людей не бывает, — с улыбкой отрезал Демьянов. — И если ты всё-таки решишься связать со мной жизнь, то ещё узнаешь об огромном количестве моих недостатков.
— Я подумаю над твоим предложением, — озорно глянула на него Кира и, взвизгнув, повисла на его шее. — Милый мой, я согласна, согласна!
То ли секс животворящий помогает, то молодой организм успешно борется с заразой, то ли лечение, «прописанное» Кирой и подтверждённое приходившим домой доктором, благотворно сказывается, но чувствовал себя Николай неплохо. Температура пока держится, но уже «сползла» до нудных 37,2-37,4.
— Ты не такой, как все мужчины, — откровенничала девушка, лёжа у него на груди. — Я это сразу заметила. Ещё в Новый Год. Добрее, что ли, человечнее. А ещё ты очень умный. С тобой интересно разговаривать на любую тему. Я после развода очень настороженно относилась к мужчинам, а к тебе сразу каким-то доверием прониклась. И не только доверием. Стыдно сказать, но ты был первый мужчина, с которым мне захотелось оказаться в постели.