- В каком смысле?
- И французы, и англичане направили на них третьесортные фигуры, не имеющие достаточных полномочий, с директивами затягивать переговоры. И, убедившись в этом, в конце августа советское правительство приняло решение их прервать и заключить с Германией Пакт о ненападении, позже названный «Пактом Молотова-Риббентропа». Именно секретные протоколы к Пакту, разграничивающие зоны влияния СССР и Германии в Европе, стали главным козырем противников Советской власти, обвинявших Советский Союз в «сговоре с Гитлером» и «развязывании Второй Мировой войны», поскольку буквально через несколько дней после подписания этого документа Третий Рейх напал на Польшу.
- То есть, вы считаете, что необходимо додавить Францию и Великобританию в вопросе трёхстороннего соглашения, а Пакта с Германией подписывать не следует?
- Вовсе нет, товарищ Сталин. Принудить англичан и французов к тому, чего они не хотят, вы не сможете. И Пакт о ненападении с Германией нам жизненно необходим. Хотя бы ради того, чтобы накануне войны отодвинуть наши границы подальше на запад. Другой разговор – нужно предусмотреть несколько мелочей, которые существенно осложнят жизнь нашим недоброжелателям. Не знаю, чем руководствовался товарищ Молотов, ставя свою подпись под секретными протоколами, исполненную латинским алфавитом, но сомнения в подлинности этих протоколов он заронил. И это правильно.
Вторая мелочь – вашего улыбающегося лица на протокольной фотографии с церемонии подписания Пакта не должно быть. В-третьих, простите за грубость, нужно ткнуть носом «цивилизованных европейцев» и «единственно последовательных борцов с фашизмом» в их же дерьмо. В тексте заявления советского правительства о подписании Пакта (а в идеале – в преамбуле самого документа) необходимо указать аналогичные соглашения, подписанные англичанами, французами, американцами и прочими европейскими микро-сверх-державами с Гитлером. Скажем, в приблизительно такой форме: «руководствуясь сложившейся в наше время практикой соглашений о ненападении, дружбе, взаимном признании границ», и далее – небольшой перечень договоров. И тогда – пусть хоть одна тварь посмеет пискнуть про «сговор двух диктаторов» и «фашистско-большевистское сотрудничество».
И никаких официальных контактов по линии органов внутренних дел, чтобы потом не читать про то, что «чекисты учили гестаповцев, как расправляться с политическими противниками», - обернулся Николай к Берии.
Прода от 28.01.23
29
- Тебе посылка из Кирова, - кивнул Румянцев на пару сапог, «красующихся» на столе для совещаний.
- Прямо как в детской загадке, - довольно улыбнулся Демьянов, схватив сапоги. – Что такое: большие, чёрные, грязные, на столе стоят и резиной пахнут? Сапоги. А почему на столе стоял? Мои сапоги, куда хочу, туда и ставлю.
- Только эти не резиной пахнут, а какой-то химической дрянью. Что это вообще? Голенища изнутри – вроде как тканевые, но с какой-то пропиткой. А снаружи – кожа кожей.
- А это и есть заменитель кожи. Действительно многослойная ткань, но пропитанная особого вида каучуком и особым образом обработанная. Практически не уступающая по качеству коже, но раз в десять дешевле её. Но это ещё не всё. Подошву видел? С такой подошвой ни снег, ни лёд, ни мокрая трава на склоне не страшны. Проверено на себе. И не только в прошлой жизни, но и уже здесь. Лично клеил накладку на подошву «гражданских» башмаков. Сопроводительное письмо было?
- Копируют, - запнувшись, сообщил Румянцев.
- Понятно, - хмыкнул Николай. – Сам-то читал? Когда собираются передавать на испытания установочную партию?
- Пробную в качестве премии раздали сотрудникам завода. Очень хвалят. Просят подать официальную заявку на мелкую серию. И не дуйся: у меня приказ оттуда фиксировать все отзывы на твои инициативные разработки, - махнул старший лейтенант госбезопасности в сторону площади Дзержинского. – Как будто не предполагал такого.
- Предполагал, - согласился Николай. – Поэтому связывайся с полигоном в Коломне, запрашивай официальные отзывы о разгрузочном жилете и предлагай им провести испытания уже партии и жилетов, и сапог. Мдя… Хоть какая-то компенсация за мой провал в НИИ-6.
- Нет никакого провала. Звонил его директор и интересовался, в какой форме присылать на согласование план работ над технологией производства гексогена и боеприпасами объёмного взрыва.
- А как же Гринберг?
- В общем, судя по намёкам, товарищ Берия сделал Гринбергу «предложение, от которого он не смог оказаться», как ты выражаешься.
Ближе к полудню Демьянов укатил на «эмке» в НИИ-3 знакомиться с документами об очередном испытании «Катюши». Как и ожидал, встретил там и Аборенкова, с долей ревности относящегося к интересу НКВД к детищу, которое он считал «своим».
- Можно считать, Николай Николаевич, что реактивный миномёт готов к показу руководству.
- Не забудьте направить копию заключения на ОПБ-100.
- А ваша-то «шарашка» какое отношение к его разработке имеет? Её же создали уже когда мы вовсю испытывали изделие.
- Если я имею отношение, значит, и ОПБ-100 имеет. Как дела с пусковой для 82-мм эрэсов?
- А есть в ней смысл? Калибр меньше, дальность стрельбы меньше, заряд меньше.
- Василий Васильевич, скажите мне, как артиллерист, есть ли смысл иметь на вооружении 82-мм и даже 50-мм ствольные миномёты, если есть 120-мм? Вот то же самое – и с реактивным миномётом. Полминуты работы такой батареи эквивалентно по воздействию на вражескую оборону десяти минутам работы батареи «полковушек». Только психологическое воздействие на противника куда более сильное, а вероятность попасть под ответный огонь намного меньше. Представляете, что останется от пехотного полка, идущего в атаку, когда он попадёт под такой залп?
- К сожалению, не нам с вами решать, нужна войскам такая установка или нет, - вздохнул куратор от ГАУ.
- Согласен. Но нам с вами решать, разрабатывать такую установку или нет. Моё мнение – разрабатывать. И её, и под реактивный снаряд калибром 300 мм.
- Ого! Это же как у линкора!
- Вот именно! Никогда не читали, что происходило, когда полевые укрепления попадали под огонь орудий линкоров?
- Читал. Только военные теоретики утверждают, что современные войны будут войнами моторов.
- А сами, тем временем, строят линию Мажино и линию Маннергейма. Да и нашу линию укрепрайонов вдоль границы. Интересно, как её назовут? Линией Ворошилова или линией Сталина? – подзудил Аборенкова Николай, прекрасно знающий ответ на свой вопрос. – Даже самая наиманёвреннейшая война не может происходить без оперативных пауз, в течение которых обе стороны будут зарываться в землю. А по окончании этой паузы наступающей стороне придётся прорывать линию обороны окопавшегося противника. Вот на этом этапе и потребуются эрэсы «линкорного» калибра.
И снова Николай промолчал о своих дальнейших планах: именно «Лука», как прозвали 300-мм боеприпас красноармейцы, лучше всего подходит для создания объёмно-детонирующего боеприпаса
Уже перед самым отъездом Демьянова «поймал» по телефону начальник «НИИ ЧаВо» и кодовыми фразами сообщил, что ждёт его не на Большом Спасоглинищенском, а на конспиративной квартире. На той самой, где он организовал Николаю первую встречу с Берией.
Езда за рулём по Москве оставляла у Николая двоякие чувства. С одной стороны, удовольствие автомобилиста с большим стажем из-за того, что он, наконец-то, снова вернулся за руль. А с другой – шок от того, насколько примитивным аппаратом ему приходится управлять. Такое у него уже случалось, когда в середине 1990-х он по просьбе «кирнувшего» начальника свозил его на какую-то важную встречу в соседний Златоуст, а вернувшись, сразу же пересел с Крайслера «Вояджер» с трёхлитровым двигателем и коробкой-автоматом на «родную» грузовую «Газель». Радовало и то, что Москва ещё не превратилась в ад для водителя, и такого явления как пробки в принципе не существовало. Зато на второстепенных улочках и дорожках приходилось быть внимательным с гужевыми повозками, до сих пор широко используемыми в качестве «лёгких развозных грузовичков».