- Японское. Дословно – «божественный ветер». Так называли лётчиков-самоубийц, которые атаковали самолётами, начинёнными взрывчаткой, американские боевые корабли. В 1944-45 годах, когда японцы уже не тянули морскую войну с Америкой.
- Фанатики, - презрительно скривил губы Румянцев.
- Наверное. Но очень похожие на нас. Только они шли на верную смерть за «Божественного Тенно», а мы – за Родину, за Сталина. Вот, послушай. Это написано уже в двухтысячные, но, как мне кажется, гениально передаёт философию этих самых «фанатиков»:
Я по совести указу
Записался в камикадзе.
С полной бомбовой загрузкой лечу.
В баке топлива до цели,
Той, которая в прицеле,
И я взять её сегодня хочу, - негромко запел Николай песню Розенбаума.
- Ты не путай фанатизм прислужников империализма с сознательным самопожертвованием советских людей ради идеалов социализма, - нахмурился Анатолий.
- А ты уверен, что простой парень Сашка Матросов, закрывая грудью амбразуру вражеского дзота в феврале 1943 года, думал об идеалах социализма, а не мечтал о том, что после Победы зацветут ещё его деревья в саду? Я, например, глубоко сомневаюсь, что мой дважды раненый снайпером, истекающий кровью дед, из последних сил выпуская очередь из «Максима» в ранившего его снайпера, думал об идеалах. И открою тебе маленький секрет: побеждать немцев мы начали, когда красноармейцы начали сражаться не только за идеалы – обрати внимания, я сказал «не только», а не «не за идеалы» – но и за те самые сады, за жизнь рождённых и нерождённых детей, за саму возможность существования своей Родины.
- А ты? Ты воевал за те самые сады или за идеалы?
- Первый раз – за жизнь. Второй – и за жизнь совершенно неизвестных мне людей, и за идеалы. Я же не отрицаю их важности, я говорю только о том, что нельзя всё мерять исключительно ими. Жизнь намного сложнее моделей, разработанных теоретиками. Просто в силу того, что любая модель, даже самая верная – это упрощённая схема действительности. Прав был Эйнштейн, говоря о том, что всё в мире относительно, и результат измерений зависит от выбранной системы координат. И не только в физике, но и в жизни.
- Так можно договориться до чего угодно, - нахмурился Анатолий. – Нет, вряд ли ты будешь оправдывать империалистов – я уже немного тебя знаю. Но, помимо них есть и те, кто стремится к роскоши, к личному обогащению, к антисоциальном образу жизни.
Николай захохотал в голос.
- Знал бы ты, сколько денег я мог бы заработать, просто выдавая песни из будущего за свои собственные! Дунаевский с Утёсовым просто обзавидуются! Хотя спасибо за идею. Некоторые из этих песен я, пожалуй, украду. Не ради наживы, конечно, а ради подъёма духа советских людей. Скажи, а в Москве возможно купить шестиструнную гитару? Не русскую семиструнную, а шестиструнную испанскую.
Я Як, истребитель,
Мотор мой звенит.
Небо – моя обитель.
А тот, который во мне сидит,
Считает, что он истребитель.
В прошлом бою мною «Мессер» сбит.
Я делал с ним, что хотел, - негромко запел Демьянов, пытаясь подражать резкой манере исполнения Высоцкого, и наблюдал, как вытягивается от удивления лицо капитана к окончанию песни. – Выходит, и я на прощанье спел «Миииир вашему дому»? Мир вашему дому!
По́шло, конечно, следовать шаблону многочисленных книжных попаданцев, перепевая Владимира Семёновича, но что в том плохого, если это пойдёт на пользу делу?
32
Тема теории Эйнштейна нашла неожиданное продолжение уже через несколько дней. И поднял её уже не Румянцев, а Берия, опять встретившийся с Николаем не в кабинете, а на конспиративной квартире. Не совсем, конечно, самой теории, но очень близкой к ней теме.
- Товарища Сталина очень обеспокоила угроза, которую может представлять для Советского Союза эта супер-бомба, о которой вы упоминали. Насколько я помню, вы её назвали атомной.
- Совершенно верно, товарищ нарком. Что конкретно интересует товарища Сталина?
- И меня тоже. Буквально всё. Характеристики, устройство, технологии изготовления, особенности применения.
- Я понял. К сожалению, я не физик-ядерщик, а всего лишь эксперт в области вооружений, поэтому всеобъемлющих ответов дать не смогу. Но то, что помню, скрывать не стану. Итак, следует указать, что атомное оружие бывает двух видов. Собственно ядерное, основанное на явлении взрывного распада ядер одного из двух химических элементов, урана или плутония, и термоядерное, основанное на синтезе химических элементов из атомов водорода. Но вторая реакция для её инициирования требует источника энергии колоссальной мощности. Обычно – взрыва «запускающего» ядерного взрывного устройства. Но «на выходе» энергии выделяется на порядки больше, чем «на входе».
- Точнее!
- Мощность взрыва обычной атомной бомбы первого поколения была эквивалентна взрыву десяти-двадцати тысяч тонн тротила. Максимальная мощность термоядерного заряда фактически не ограничена. Максимальная мощность испытанного у нас на Новой Земле заряда составила около пятидесяти мегатонн, но ходили слухи о наличии у СССР зарядов, мощностью до четырёхсот мегатонн. К счастью, такие никогда не испытывались.
- Почему «к счастью»?
- Я слышал две версии отказа от подобных испытаний. Первая – может не выдержать земная кора. А вторая – есть риск начала непроизвольной реакции ядерного синтеза самой земной атмосферы. Проверять расчёты учёных на практике, как вы понимаете, никто не решился.
Я уже упомянул о том, что для ядерного взрыва пригодны два химических элемента, уран и плутоний. Но и это не всё. Уран имеет несколько изотопов с атомными массами 235, 238, 239 и, кажется, 240. Для бомбы годится лишь тот, у которого атомная масса 235. Причём, содержание этого изотопа в заряде должно составлять около 95%, а его содержание в природе около 0,7%.
- Но, насколько я помню, уран – это металл.
- Так точно. Но очень непростой металл, а радиоактивный.
- Да, мне докладывали, что недавно обнаружено явление радиоактивного распада ядер урана.
- И эффективность этого распада растёт при росте массы сконцентрированного в одном месте вещества. При достижении массы, называемой критической, начинается неконтролируемая реакция распада ядер урана с выделением колоссального количества энергии. В случае с ураном-235 реакция носит характер взрыва. С плутонием то же самое, только критическая масса намного меньше, одиннадцать килограммов против пятидесяти одного у урана, выделяемая энергия намного больше, а создать плутониевую бомбу проще, чем заниматься обогащением урана.
- Я не припомню такого химического элемента как плутоний.
- Не мудрено, товарищ Берия. Это искусственный химический элемент.
- В каком смысле?
- Он не встречается в естественных условиях, и его можно получить, только облучением в ядерном реакторе урана-238. После чего отделить от других элементов и получить чистый металл. Который, кстати, чрезвычайно ядовит: если мне не изменяет память, чтобы убить миллион человек, достаточно всего несколько граммов чистого плутония, при условии его попавшего в их организмы.
Но главная опасность ядерного оружия не в его мощности, а в радиоактивном заражении местности, как в эпицентре взрыва, так и там, куда оседают продукты распада ядер урана или плутония, а также облучённые при взрыве пыль, гарь, частицы почвы. Если относительно небольшой по размерам эпицентр взрыва из-за радиации превратившийся в безжизненную пустыню, можно просто вывести из оборота, то более мелкие осадки растаскивает на сотни и тысячи километров, и они продолжат убивать всё живое сотни, тысячи, а некоторые изотопы – и миллионы лет. Не все, конечно. Период полураспада радиоактивного йода, например, составляет всего несколько дней, полураспад у некоторых изотопов измеряется несколькими годами, но есть и такие, которые действительно радиоактивны сотни тысяч лет. Но самое неприятное, что наиболее восприимчиво к радиоактивному облучению обыкновенное железо. После него оно само начинает «светиться».
- Светиться – буквально?
- Нет, товарищ Берия. Излучать радиацию. Это жаргонное выражение, но имеющее под собой реальную основу. Например, соли урана, ныне используемые для подсветки стрелок и цифр наручных часов, действительно светятся в темноте из-за радиации. Светятся и медленно убивают хозяев этих часов.