Когда начали завтракать, утреннюю тишину разорвал знакомый рокот мотора самолета. Ровно в четыре тридцать, еще до рассвета, начался традиционный «облет погоды». Обычно вылетал один из наиболее опытных пилотов, чтобы в радиусе нескольких десятков километров от аэродрома проверить атмосферные условия. Время от времени прислушивались, как работает мотор.
— Идет на второй круг…
— Теперь идет к нам!
— Заходит на посадку? Нет, пожалуй, пикирует!
Над спящим городком низко прокатился и постепенно затих гул мотора.
— Здорово пошел на бреющем, — похвалил кто-то из летчиков.
— Похоже, сам «дед» облетывает сегодня погоду.
— «Дед» или Коля Полушкин…
— Да, ты прав. Это в их стиле.
— Хватит разговаривать, друзья! Кончайте завтрак и выходите. Едем на аэродром.
Командир первой эскадрильи старший лейтенант Шота Грудзелишвили стоял в дверях, поторапливая летчиков. Среднего роста брюнет, с выразительным, продолговатым лицом, он говорил с заметным грузинским акцентом. В полку его ценили за мастерский пилотаж и многочисленные воздушные победы.
Грудзелишвили не зря поторапливал своих подчиненных: его эскадрилья должна была лететь первой. Точно в пять вырулила на старт его машина. Руководитель полетов принял доклад о готовности.
— Старт разрешаю, — раздалось в наушниках шлемофона старшего лейтенанта.
Грудзелишвили еще раз бросил взгляд на приборную доску, удобнее устроился на сиденье, коснулся рукой застежки на пристяжных ремнях и медленно передвинул рычаг газа вперед. Незаменимый работяга «кукурузник» вздрогнул и тронулся с места, катясь все быстрее по траве аэродрома. Еще несколько десятков метров — и машина послушно взлетела, унося на своем борту двух пилотов. Спустя десять минут они приземлились, и тут же следующая пара летчиков поднялась в воздух.
— Эх, полетать бы на боевой машине, — вздохнул ожидавший своей очереди Зимаков, — а не на этой летающей этажерке. — У Зимакова, как у каждого боевого летчика, особенно молодого, был не в почете тихоходный «кукурузник».
— Не брюзжи. Сам знаешь, это тоже боевая машина. Ночной бомбардировщик, — возразил Бородаевский.
— Верно, боевой, но не для летчика-истребителя. Плетется в воздухе, как извозчик. Скорость не увеличишь, никакой фигуры высшего пилотажа не сделаешь… Это не «як»!
— А ты когда последний раз летал на «яке»?
— Как это когда? — удивился Зимаков. — Ведь знаешь не хуже меня. Месяц назад.
— И хотел бы сразу после такого перерыва в полетах сесть на истребитель? А разве не надо восстановить навыки и умение пилотирования? Вспомнить то, что за месяц успел забыть, пока не держал в руках рычаги управления? А как с проверкой в воздухе? Какой же будешь подавать пример молодым летчикам?
— Тебе бы только ворчать на нас да ругаться, — надулся Зимаков. — Знаю, надо проверить друг друга вначале на «кукурузнике», но хотелось бы скорее на боевую машину…
— Не огорчайся, скоро полетишь.
— Знаю. А пока полетим на «этажерке». Сделаем малый круг над аэродромом. Фактически налетаюсь…
— Не ворчи. После малого круга будет и большой, — успокаивал Бородаевский вспыльчивого товарища.
— Это уже лучше. Трасса в несколько сот километров всегда лучше малого круга над аэродромом.
— Если хорошо сдашь зачет по первому контрольному полету, я позволю тебе первому стартовать на «яке».
— Прекрасно! — обрадовался Зимаков.
Василий усмехнулся. Ох уж эти молодые пилоты! Нетерпеливые, горячие, жаждущие летать, сражаться! Если разрешить, наверняка не выходили бы из своих машин, пока силы не иссякнут. Это хорошо. Так и должно быть. Вспомнил он свои первые шаги в воздухе. Был таким же, как и они, нетерпеливым, день без полетов считал погубленным, потерянным.
Восстановление навыков проходило быстро и четко. Несмотря на месячный перерыв в полетах, летчики превосходно справлялись в воздухе. Не удивительно, ведь они не были новичками. Достаточно было сделать один-два полета по кругу, чтобы вспомнить все необходимые операции.
Около полудня в небо над аэродромом стали один за другим взмывать самолеты. Первая эскадрилья уже приступила к полетам на «яках», остальные ждали своей очереди, летая между тем парами на неутомимом «кукурузнике». С двенадцати часов летчики из третьей эскадрильи перешли на малый круг на истребителях.
Теперь у капитана Бородаевского (он стал руководителем полетов после командира полка) работы было полно. Он чувствовал себя так же, как на фронтовом аэродроме, во время напряженных боевых операций. Каждую минуту стартовали и приземлялись машины. Василий был в своей стихии.