Бой за аэродром продолжался еще около часа, а всего, как потом выяснилось, схватка длилась здесь почти сутки. Гитлеровцы защищались отчаянно, а наши не располагали достаточными силами, чтобы сломить сопротивление противника. Помогла счастливая случайность, приведшая сюда Еремина и Красуцкого. Когда они приземлились, немцы, очевидно, решили, что на помощь наступавшим пришло подкрепление, и сочли дальнейшее сражение бесполезным.
Когда вся территория аэродрома была очищена от противника, откуда ни возьмись появились автомашины из какого-то батальона аэродромного обслуживания. Среди них было несколько цистерн с горючим. Одна из них направилась прямо к самолетам.
— Ну что, заправляем? — деловито осведомился усатый дядя, высунувшийся из кабины.
В ответ Еремин утвердительно взмахнул рукой. Водитель выпрыгнул из машины, вытянул шланг и приблизился к самолетам. Он присмотрелся к ним и насторожился.
— А вы кто такие? — недоверчиво протянул он, подозрительно посматривая на бело-красные шашечки опознавательных знаков.
— Мы — поляки. Союзники, — произнес Красуцкий.
— А я вас не знаю и бензину не дам, — коротко и ясно заявил усатый.
— Товарищ сержант, — вмешался Еремин, — мы из польского авиаполка, поэтому и знаки у нас такие. Нам надо возвращаться на свою базу, задание выполнять, а горючее кончилось.
— Из польского полка, говоришь. Это хорошо. Только, во-первых, я не сержант, а во-вторых, вас лично не знаю и отпустить вам бензин не имею права! — продолжал он упорствовать, но голос его понемногу теплел. Он еще раз взглянул на шашечки на фюзеляже, рядом с которыми виднелась небольшая красная звездочка, и вдруг заулыбался: — Ну, ладно. Вижу, что союзники. Но накладную все равно подпишите. — И он протянул им листок бумаги.
Все остальное было делом нескольких минут. Заправленные горючим машины резво взмыли вверх. На свой аэродром летчики прибыли без приключений. Там их ждали с нетерпением, но прежде чем летчики попали в объятия своих друзей, им предстоял разговор с майором Полушкиным, который «снял с них стружку» за отклонение, хотя и не умышленное, от курса.
— Зато аэродром захватили, — подмигнул Еремин Красуцкому, выходя от командира полка.
Капитан Грудзелишвили шел во главе группы своих истребителей на прикрытие штурмовиков. Погода была неважной. Это было последнее на этой неделе задание истребителей. Встретив в воздухе «илы», они вместе с ними продолжали свой курс. В районе Нойруппин, Виттшток штурмовики приступили к своей «работе», а Шота со своими ребятами охранял друзей от возможной опасности. Все шло как полагается.
Внезапно Шота увидел, что справа, приблизительно на той же высоте, к ним приближаются четыре вражеских самолета. Это были два Ме-109 и два «Фокке-Вульф-190». Намерения врага были ясны: он готовился атаковать штурмовики. Быстро оценив обстановку, капитан скомандовал:
— Первое звено, высота два! Атаковать справа! Остальные — прикрывать!
Услышав команду, командир звена Матвеев тотчас же заложил крутой вираж, одновременно набирая высоту. За ним последовали и его ведомые. Набрав высоту, Матвеев ринулся в атаку. Вторая пара, где ведущим был Пономарев, ударила по «фокке-вульфам». Завязалась яростная схватка. Немецкие летчики, видимо, попались опытные, искушенные в воздушных боях. Они не бросились врассыпную при первой же атаке наших самолетов, как это довольно часто случалось с другими. Они приняли бой и действовали умело.
Атака пары Матвеева не удалась, поэтому он отошел влево, чтобы принять более удобную позицию для следующей попытки. И в эту минуту в хвост его машины зашел «фокке-вульф» из другой пары противника. Сам Матвеев этого не видел, но его вовремя предостерег Пономарев.
— Матвеев, «фоккер»! — закричал он в шлемофон и, сделав головокружительный вираж, поспешил на помощь товарищу.
Матвееву удалось отскочить в сторону, а тем временем Пономарев зашел в хвост гитлеровцу. Как только силуэт вражеской машины показался в сетке прицела, он резанул по ней двумя длинными очередями. «Фоккер» задрожал, задымил и пошел вниз. Не глядя, что будет дальше, пилот опять подтянул машину вверх и стал высматривать очередного противника. Однако бой уже близился к концу. Не имея превосходства, гитлеровцы решили ретироваться, уходя на максимальной скорости и небольшой высоте к западу. Звено Матвеева в пылу борьбы бросилось за ними в погоню. Что случилось с подбитым «фокке-вульфом», никто не видел.