Начальник штаба полка подполковник Баскаков рассказал о подготовке к перелету в Кутно. Маршрут летчики отлично знали и теперь старались запомнить точные сроки для каждой группы и их состав. В ту минуту это было для них самым главным.
СНОВА НА ПОЛЬСКОЙ ЗЕМЛЕ
Наступающий день был 9 мая. Эту дату стали отмечать во многих странах как День Победы, однако тогда он был обычным будничным днем. С самого утра началась подготовка к перелету «к себе домой», в Кутно.
Капитан Бородаевский стоял, окруженный летчиками и механиками своей эскадрильи. На лицах летчиков была написана радость. Со всех сторон сыпались шутки и прибаутки.
— А вы знаете, кто больше всех переживает, что мы возвращаемся в Кутно? — спросил вдруг Еремин.
— Думаю, что никто, во всяком случае — не я! — воскликнул штурман эскадрильи лейтенант Зимаков.
— Не встречал таких, — добавил Владек Ракшин.
— А я встречал, — забавно склонив набок голову, сказал Еремин.
— Интересно, кто это? — В голосе Ракшина сквозила ирония.
— Да ты сам!
Застигнутый врасплох, Владек беспомощно заморгал, а летчики дружно рассмеялись.
— Шутишь! Я?
— Да, именно ты.
— Интересно, почему же?
— Потому что мы возвращаемся в Кутно, а ты остаешься здесь.
— Что ты городишь чушь!
— Вот увидишь. Убедишься.
— Послушайте, послушайте! — закричал Зимаков. — А Еремин-то наш, как гадалка, предсказывает Ракшину судьбу…
— Это не предсказания, это факт, — Костя пытался придать своему голосу серьезность.
— А почему, собственно говоря, я должен остаться здесь?
— Потому что я что-то не припоминаю, чтобы командир эскадрильи отменил приказ об отстранении тебя от полетов…
— На этот раз предчувствие тебя обмануло. Со вчерашнего дня мне разрешено летать!
Все снова рассмеялись и взглянули на Бородаевского. Капитан утвердительно кивнул головой.
— Ну, хватит веселиться! По машинам! Через несколько минут старт, — напомнил командир эскадрильи.
Все побежали к стоявшим в ряд самолетам. Рассаживались по машинам с каким-то новым, до сих пор не известным им чувством. Вместо привычного нервного напряжения, испытываемого во время боевых полетов, они чувствовали спокойствие и облегчение, как было еще во времена учебы. Запускали по очереди моторы и, получив разрешение руководителя полетов, выруливали на старт. Летели той же трассой, которой сравнительно недавно направлялись на фронт, только в противоположном направлении.
В течение двух дней весь полк перебазировался в Кутно. С 12 мая возобновились боевые дежурства. В этот день на центральной площади жители города торжественно встречали летчиков. После обеда публика снова заполнила городской клуб, а вечером в расположении полка состоялись концерт и танцы. Хорошее настроение омрачали только воспоминания о погибших товарищах.
Однако жизнь постепенно отодвигала на второй план фронтовые воспоминания. Все чаще разговоры касались предстоящей демобилизации. Наконец в середине мая поступил долгожданный приказ, подписанный верховным главнокомандующим Войска Польского маршалом Михалом Роля-Жимерским. В соответствии с этим приказом в запас увольнялись в первую очередь бойцы старших возрастов из технической службы и батальонов аэродромного обслуживания.
Затем, в конце года, должны были быть частично демобилизованы и отозваны в Советский Союз советские офицеры-летчики. Это должно было произойти лишь после того, как в полк прибудут и освоятся с новыми задачами и обязанностями польские летчики. Однако все дискуссии на эту тему прекратились, когда нагрянуло неожиданное известие о том, что командование корпуса собирается провести инспекцию.
В кабинете майора Полушкина состоялось экстренное совещание.
— О том, что нас будет инспектировать командование корпуса, все уже знают, — начал командир полка. — Однако не всем известен срок. Могу сказать вам, что комиссия прибудет через несколько дней. Инспекция должна начаться двадцать пятого мая.