Она кивала в ответ. Соглашалась, ничуть не кривя душой. И он в праведном, хотя и умягченном шампанским гневе, закатил один шар, второй - и партия кончилась. Он ненадолго замер, словно недоумевая, что теперь делать, и сказал:
- Так вот получается... Как насчет еще одной?
Она сказала, что ей пора. И еще сказала, что вся надежда на то, что в самой сети появится тайная каста "хранителей", которые смогут оказывать особую, личную протекцию этим маленьким, а с какого-то времени даже подпольным ресторанчикам, будет помогать им так же подпольно, как и договариваться с фермерами, рыбаками, которые теперь вынуждены сдавать свой товар в сеть, а не прямо на кухню... Выработают особую программу - для своих. Все это пока немного фантастично, но вот генетики говорят, что, несмотря на глобализацию и видимое смешение народов, расовых генетических различий - пока еще мелких, почти незаметных различий - становится все больше...
Самое время было оставить его одного. Она сказала, что точки не ставит и попробует взять реванш, когда он примет решение. Любое решение. Он ответил, что у него есть кое-какие мысли и он хотел бы еще раз поговорить с Брагоевичем, теперь уже тет-а-тет, а еще он, возможно, попросит у нее информацию об "ЭйчАй" и о ее восточном директоре. "Все, что в моих силах", - сказала она, радуясь, что он такого высокого мнения о ее возможностях оперативного сотрудника "нового Штази" и даже готов доверять.
Он пошел провожать ее, не взяв счета. Ясно было, что он еще останется в клубе - покатать шары в одиночку и подумать.
Ясно было и то, что он достаточно куртуазен и не предложит ей проводить ее до дома.
На проспекте он поймал для нее машину и сказал:
- Спасибо, Анна. Приятный вечер.
Погода тоже входила в это резюме.
- Спасибо, Олег, - сказала она, положив левую руку на угол дверцы, а правую подав ему для рукопожатия. - Я уверена, что вы по-настоящему выиграете, когда следующую партию будете играть в полную силу.
Он улыбнулся, мягко и с грустинкой, также мягко пожал ее руку, а потом дал отмашку.
Она махнула ему через стекло, закрыла глаза и вздохнула с приятным чувством. Хорошо было заканчивать день хорошим человеком. Да! Не каким-нибудь суперуспешным и благополучным топ-менеджером, которого нужно тупо гипнотизировать, убеждая в том, что встроенный в его суперпроцессор можно использовать с большей эффективностью и выгодой в другом суперкомпьютере.
Она знала, какой еще пробный шар катнет Брагоевичу на его "кофейной лоджии"... И верно говорит он, этот балканский директор: на нынешних бизнес-монстров можно охотиться только изнутри.
Сам Олег Хохлов еще пару минут смотрел вслед машине. Уже и габариты канули в потоке красных огоньков... а он все еще чувствовал то легкое недоумение, что возникло, когда он с удовольствием, но как-то машинально закатил последний, довольно сложный шар.
Двойственные чувства - одновременно свободы и безысходности, сытости и опустошенности - владели им. С одной стороны, он в любой момент еще мог сказать "нет", а с другой, осознавал, что точка невозврата уже пройдена и он уже вошел, отчасти повинуясь чужой воле, в зону тяготения массивного "небесного тела", посадка на которое ничего, кроме смутных опасений, не вызывает. Внутренний голос подсказывал, что он и вправду получил предложение, которого ждал. Но с другой стороны...
"В сущности, она меня сделала, - подумал он. - Какая женщина, а?! Не дай Бог, займется тобой всерьез".
И тогда он решил сказать "да" обоим - по очереди: ей и этому Брагоевичу. Такое решение его немного успокоило. Важные выводы мужчин чаще успокаивают, а женщин, напротив, приводят в нервозное состояние... Но на всякий случай он решил напрячь свою невеликую службу безопасности и собрать досье не только на Брагоевича, но и на нее...
День кончался удачно... А настроение почему-то падало.
Ехать было не близко, через весь город, руль был в чужих руках, и она, прикрыв глаза, вволю поразвлекалась, а потом и слегка помучилась рефлексией. Откуда этот осадочек?
В чем-то прокололась?.. Вроде нет.
А может быть, слишком хорошо о себе думала - мол, вот с хорошим человеком играю в открытую, - а на самом деле заигралась?
Какая уж, в самом деле, "игра в открытую" с ее-то гипнотическими способностями, которые в карман и в клатч не спрячешь... С ее невольным талантом воздействовать на внимание собеседника - бильярдный шар тоже сойдет за инструмент усыпления, не хуже блестящего брелка - и устанавливать раппорт, связь с личностью на подсознательном уровне.
С какой стороны ни посмотри, и в этой разработке так же, как и в случае с любым стандартным суперуспешным топ-менеджером, она выглядела не человеком, а киборгом, запрограммированным на четкую цель. Хорошим киборгом последнего поколения. Считай, новой моделью "терминатора"... На что, собственно, она и программировала свою карьеру и сознательную жизнь. Значит, за что боролась, на то, наконец-то... да?
Было еще одно объяснение - совсем банальное, нормальное, без философий. И крылось оно в той неповторимой женской генетике, которую никаким IQ и никакими, самыми глубокими неврозами, фобиями и установками не перешибешь. Вот в кои-то веки повстречала не как-нибудь, а в рабочем порядке нормального, в сущности, мужика, за которого, может, и стоило зацепиться...
Плюнуть на все, переломить себя, свою гордость и предубеждение, развести его с женой и, типа, уехать в Кинешму. Ну да, она начнет себя ломать, одолеет с таким трудом выпестованную ею истероидную фригидность, пару раз ее вывернет наизнанку в буквальном смысле, но она все объяснит, умолит его потерпеть, сама поживет месячишко-другой на ношпе и баралгине или чем-нибудь покруче... он потерпит, все утрясется - и тут-то, когда ее физиология смирится и укротится, когда сознание начнет проваливаться в водоворот перспективы "жили они долго и счастливо", тогда-то начнет выясняться, что любовь к бильярду куда более глубока и неизбывна, а сублимация оргазма при закате трудного шара в лузу гораздо... и вообще...
Раздражало что-то еще. Какое-то белое пятно на краю взора. Она сморгнула и внимательно посмотрела в зеркало заднего обзора. Позади держала дистанцию белая машина. Рашн олдтаймер. Белая "копейка" в очень хорошем состоянии, будто только с конвейера. Они ехали уже минут пятнадцать, и белое пятно маячило на периферии зрительного поля минут... пожалуй, не меньше. Ей показалось, что оно там маячит чуть ли не с того момента, как они тронулись. Она "включила перемотку" назад - и усмехнулась. Почудилось, что этот советский атавизм стоял у тротуара, чуть поодаль, когда она прощалась с Хохловым... Белый зад. Без сомнения, зад "копейки": до боли узнаваемый дизайн, привет из детства. Бред, в общем... Она оглянулась. Зеркало не врало.
- Что-то не так? - спросил водитель, почувствовав, что пассажирке вдруг стало некомфортно.
- Нет, все нормально, - ответила она, а через несколько секунд не выдержала: - Вы не заметили, эта "копейка" давно за нами пристроилась?
Водитель мельком глянул в свое зеркальце.
- Ну, что-то там белело. Я не обращал внимания, - без особого энтузиазма ответил он, а потом, через несколько секунд, вдруг спросил живо: - А что, за вами могут следить?
Она хмыкнула:
- Да вроде повода не давала...
В глубинах воображения мелькнула шальная конспирологическая мысль: а вдруг она приглянулась этому "гайдуку" Брагоевичу, и он взял ее в свою личную разработку. У такого усатого и тараканы могут быть еще с теми усами... Но причем здесь "копейка"?! Тормози, подружка!
- Ну, если бы у меня была жена, такая как вы, - рискнул осторожно прибавить "газу" водитель, - у меня, наверно, был бы повод бояться за ее безопасность.
- Вот прямо так, да?.. - машинально пробормотала она, отгоняя от себя назойливый призрак ухмыляющегося в усы Брагоевича.