Как вы думаете, отчего портновское дело у нас, прямо скажем, не на высоте? Откуда берутся в ателье портные, шьющие так, словно впервые взяли иголку в руки? И почему жэковский слесарь озадаченно чешет в затылке, будто его просят не самый рядовой сливной бачок или кран-смеситель отремонтировать, а по меньшей мере решить алгебраическое уравнение третьей степени?
Только не подумайте, что мастера иглы и гаечного ключа, фигурирующие здесь, либо случайные люди, временно подменяющие асов своего дела, которых вдруг уложил в постель грипп, либо неискушенные новички, только что освоившие азы специальности. Ни то, ни другое. Все они когда-то прошли курсы соответствующих наук и трудятся на своих местах по многу лет.
«Ага, — смекнете вы, — значит, эти профессионалы, не владеющие секретами профессии, просто бездарные люди. В этом суть».
Отчасти, скажу я вам, отчасти. Конечно, талант во всяком деле не помеха. Но, во-первых, специалисты утверждают, что людей вовсе бездарных природой не предусмотрено. Во-вторых, оказывается, и при наличии большого таланта можно всю жизнь заниматься одним делом и толком не освоить его. Все зависит от того, как мы относимся к работе. Один труженик, проснувшись ночью, целый час обдумывает, как бы ему обточить деталь с наименьшим выходом стружки, а другой, пребывая на службе, то и дело вытаскивает зеркальце, как бы прихорашиваясь, а на самом деле ловя им настенные часы. Для такого каждый трудовой день — невыносимое испытание.
А без службы ему нельзя. Все-таки набегает кое-чего: оплачиваемый отпуск, стаж для пенсии, зарплата, а частенько и премии.
Скажите, всегда ли мы тормошим своих коллег, дремлющих на работе, всегда ли мы задаем им нескромные вопросы: «По какому, собственно, праву, дорогой товарищ, вы тут прозябаете? Почему не совершенствуетесь, застыв на уровне курсов кройки и шитья, законченных еще в период запуска первых спутников? Почему вы, товарищ слесарь, добрый десяток лет не расстаетесь с гаечным ключом и до сих пор не разобрались в премудростях сливного бачка?»
Увы, так мы вопрошаем далеко не всегда. И слесарь, по безрукости которого залиты две квартиры, и портной-неумеха, омрачивший свадебное торжество, исправно получают свою зарплату. Нередко такую же точно, как их более искусные коллеги.
Давайте же помнить, что исправное хождение на работу, пусть даже в абсолютно трезвом виде, еще не самое большое достижение. О достижениях можно говорить лишь тогда, когда труженик, овладев всеми премудростями профессии, приносит действительную пользу своему предприятию, потребителю, клиенту.
ГДЕ ЭТА УЛИЦА, ГДЕ ЭТОТ ДОМ
Даже не верится, что в Москве были такие озера — Черное и Постылое. Впрочем, когда-то эти названия вполне соответствовали окружающим их достопримечательностям. Озера находились неподалеку от Симоновой слободы. А в то время Симоновка — это хилые деревянные домишки, с десяток керосиновых фонарей, трактиры, кабаки, винные лавки, грязные улицы, городская свалка с ее неизбывным ароматом. И никакой, конечно, канализации и водопровода. Воду развозили в бочках по копейке за ведро. В руки отпускали не больше двух ведер.
В Симоновке, а также в соседней деревне Кожухово, в основном на частных квартирах, жили рабочие завода «Динамо». Мыться они ходили в баню аж к Павелецкому вокзалу, а белье полоскали в Москве-реке. Жизнь их также можно было назвать черной и постылой; может быть, оттого и бастовали они чаще, чем рабочие соседних предприятий. Впрочем, соседи иной раз, глядя на них, тоже бросали работу: динамовцы зря бастовать не будут, рассуждали они, надо их поддержать.
Впереди были динамовцы в революционном движении. Одними из первых они встали и на путь новой жизни после Октября.
«Рекорд быстроты и точности» — под таким красноречивым заголовком поместила газета «Правда» в начале двадцатых годов сообщение о первых трудовых победах завода. Именно так старались динамовцы работать и все последующие годы. Вот беглый обзор их достижений: первый советский электровоз, первый троллейбус, двигатели для башенных кранов и трамваев, мощные трансформаторы для электростанций, уникальное электрооборудование для канала Москва — Волга и метрополитена, выполнение заказов для металлургических гигантов.
Сейчас по стране шагает динамовский почин «каждому рабочему — личный план», дающий чудеса выработки.
Первопроходцами были динамовцы не только в работе, но и в быту.
Первый детский сад в нашей стране организовали не где-нибудь, а на заводе «Динамо» в 1918 году.
Первый жилой дом, построенный в Москве при Советской власти, передан за успехи в труде не кому-нибудь, а рабочим завода «Динамо» в 1923 году.
Не до лирики, казалось бы, когда на молодую Республику Советов наседают враги. А может, и не лирика в том виновата, что свой детский сад динамовцы назвали «Гнездышко». Может, название от трудностей, которых не могло не быть при создании первого в стране детского сада. Рабочие буквально свили его, как заботливые птахи.
Сейчас, когда многие бывшие воспитанники «Гнездышка» ходят в ветеранах завода, угадывается и еще один, наверное, самый главный смысл, вложенный в название сада. Его воспитанники, вылетев из гнезда, должны были стать хозяевами завода.
Валю Панюнина в восемнадцатом привел в сад его отец Александр Трифонович — один из организаторов большевистской ячейки на заводе, руководитель боевой Симоновской дружины в 1905 году. Сад располагался в деревянном домишке недалеко от завода. Если бы в него привести нынешнего ребенка, он бы, наверное, отказался коротать дни в такой избе. Ни тебе игрушечного изобилия, ни аквариума с рыбками, ни ковра на полу, ни прочих примет, современного детского сада. Не было в избе и такой немаловажной приметы, как кровать. Спали дети на полу, ели из мисок, сидя за длинным столом, сколоченным заводскими умельцами.
Зато «Гнездышко» хорошо отапливалось — на дрова для сада разобрали несколько деревянных домов. Завком отправил группу рабочих в южные районы страны для обмена личных пожитков на продукты для детей. Специальная комиссия ездила, например, в Киргизию за козами. Обменный фонд создавался общими усилиями, вносили в него кто что мог: рубашки, брюки, белье и даже молотки.
Постепенно «Гнездышко» богатело. Через два года, когда в сад пошла будущая жена Вали Панюнина Лида, здесь уже музицировали на пианино, в праздники устраивались утренники, и первая в саду и, между прочим, в стране воспитательница Анна Никитична Шевякова дарила детям подарки — ботиночки или ситцевые отрезы на платье.
7 ноября 1921 года на заводе выступал Владимир Ильич Ленин. Узнав о детском саде динамовцев, Владимир Ильич горячо одобрил идею создания на предприятиях детских учреждений и помог саду продуктами.
Было это ровно шестьдесят лет назад. Бывшие питомцы «Гнездышка» супруги Панюнины — Лидия Сергеевна и Валентин Александрович, посвятившие заводу многие годы жизни, вышли на пенсию. Отходили в «Гнездышко» еще два поколения Панюниных — их дети и внуки, а оно по-прежнему нянчит, пестует и выпускает в большую жизнь динамовскую поросль. Хотя теперь точнее было бы называть его «Гнездовьем». Ибо имеет оно с некоторых пор три этажа, буйную растительность вокруг, современную мебель, телевизоры, десять групп, двадцать два воспитателя и 280 граждан дошкольного возраста, которые могут быть спокойны за свои молочные зубы, ибо в саду оборудован зубоврачебный кабинет.
Единственный недостаток сада — зто его образцовая показательность: частые визитеры здесь — зарубежные гости, которые приходят в умиление от того, например, как споро динамовские дети умеют зашнуровывать ботинки.
Умиление переходит в удивление, когда гости узнают, что на «Динамо» еще три сада и полное отсутствие очереди на место в них.