Бедному Максу явно не повезло, он был настолько сбит с толку этим сообщением, что практически выбыл из игры. А запасного варианта у него не было, каждому из присутствующих здесь мужчин был предоставлен только один шанс.
Агата, как если бы прочла его мысли, снова повернулась к нему:
– Зато ты пройдешь все стадии открытия нового – первую и самую прекрасную, стадию воображения, затем доказательства и, наконец, подтверждения. А это дорогого стоит. Рак мозга по сравнению с этим такая мелочь.
Макс стал медленно сползать по стене, всем своим видом доказывая, что для него лично это совсем не мелочь.
В глазах Агаты промелькнуло нечто похожее на сочувствие.
– Ну вы же в курсе, надеюсь, теории биоцентризма? Она классифицируется как теория всего и происходит от греческого «центр жизни» и предполагает, что жизнь и биология занимают центральное место в реальности и что жизнь творит Вселенную, а не наоборот. Это в свою очередь значит, что сознание человека определяет форму и размер объектов во Вселенной. Например, человек видит небо и называет цвет, который видит, но если клетки в его мозгу изменятся, то он будет воспринимать небо не голубым, а зеленым или красным. Все, что вы видите, не может существовать без вашего сознания. Смысл мироздания коренится в нашем сознании.
– Рассмотрение Вселенной с точки зрения теории биоцентризма также означает, что пространство и время являются «простыми инструментами нашего ума», – с удовольствием продолжил Антон. – Как только человечество примет эту теорию, то станет очевидно, что смерти не существует.
– Все это замечательно, – прошелестел Макс, – когда это не касается лично вас.
Все смотрели на него с жалостью.
– Установить истину невероятно трудно практически в любом вопросе, особенно кажущемся на первый взгляд простым, – продолжала Агата, окончательно забыв о несчастном, которому она только что поставила смертельный диагноз. Ее мысль уже унеслась далеко из этой комнаты. – Но иногда она, эта истина, просто является вашему взору, внутреннему или внешнему, и вам остается только нагнуться и подобрать ее. Кон-ста-ти-ровать, – Агата сегодня была явно в ударе, у нее от удовольствия проступил даже легкий румянец и проявились ямочки на щеках, как от скрытой улыбки, – похоже, она что-то узрела ТАМ, в своем «далеке», куда она так запросто могла заглянуть. А иногда казалось, что не только заглянуть, но и переместиться, оставляя присутствующим лицезреть только контур своего силуэта, последнюю картинку физического тела.
Но это, конечно же, были только предположения. Ну куда может исчезнуть, передвинуться, сходить ненадолго, а потом вернуться без видимых потерь материальная составляющая человека?! Будь это даже женщина с ее вечной непредсказуемостью.
– Информация часто состоит из сигналов, которых вы не ожидаете.
– Ну да, мы – это то, что мы знаем. Но еще больше мы – это то, чего мы не знаем. По крайней мере, если мы осознаем то и другое, – заметил один из присутствующих, малорослый человечек с плоским лицом и азиатским разрезом глаз. – Мы в нашем институте обнаружили генетическую основу интуиции, или, как ее еще называют, «гиперкоммуникации». Это явление, когда человек внезапно получает информацию из внешнего источника, а не из базы его личных знаний. У человека это явление встречается все реже – мешают напряжение, беспокойство и гиперактивность мозга. Зато у некоторых других живых существ, муравьев например, гиперкоммуникация плотно «вплетена» в их повседневное существование.
– Русские уже раскрыли биологическую подоплеку гиперкоммуникации, – подхватил смуглый красавец-индус, – и обнаружили, что наша ДНК может создавать «намагниченные червоточины» – миниатюрные версии мостов, которые формируют почти погасшие звезды. Эти мосты соединяют различные области Вселенной и позволяют информации передаваться вне пределов пространства и времени. Если бы смогли сознательно активировать и управлять такими связями, то могли бы использовать нашу ДНК, чтобы передавать и получать информацию от сети передачи данных Вселенной. Мы могли бы также связываться с другими пользователями сети.
– Да, это прекрасная перспектива, – согласилась Агата.
– Похоже, что некоторые этой гиперкоммуникацией уже давно владеют, – пристально глядя на Агату, заметил азиат.
– Может быть, может быть, – согласилась пифия. – И вот еще, напоследок, – Агата прищурилась и чуть развела губы в улыбке – в ее мимике это означало почти гомерический хохот. – Знание, это, конечно, очень хорошо и удобно – строгая подчиненность законам гравитации, например, или общей относительности, то есть того, что можно просчитать, вывести формулу или теорему. Но есть нечто, чему я еще не дала названия. И именно это «нечто» в данный момент интересует меня больше всего. Его нельзя просчитать. Физические законы или отсутствуют, или не работают. Если знание – это близость к утопическому равенству, то мое новое «нечто» – крайняя степень неравенства. В знании итог не зависит от единичного случая или наблюдения, это тирания коллективного. В «нечто» итог определяется ничтожным числом экстремальных событий, там тирания случайного – поэтому невозможность расчета и предсказания на основе уже имеющейся информации. То есть никакие известные научные методологии не работают. О чем и предлагаю вам подумать.