– И у вас есть конкретный план, как бороться с этим явлением?
Питер напустил на себя важный и загадочный вид:
– Будь коварен до бесформенности. Будь загадочен до беззвучности. Только так получится управлять судьбой своего противника! – Цитата явно была заучена заранее, и совсем не обязательно для данного контекста.
В результате Тушканчик определил у него позднее начало пубертации, утробные страхи, комплекс Эдипа и повышенную уязвимость. А также внутреннюю склонность к агрессии.
Но всем этим он поделился с его матерью. В своей же тетрадочке доктор записал:
«Патологическое сознание принципиально не способно к использованию прошлого опыта, к прогнозированию возможных последствий тех или иных действий, к выделению существенного, главного, к целенаправленной деятельности. Патологическое сознание – это неадекватная самооценка и неадекватный уровень притязаний; это скрываемое чувство неполноценности и постоянная готовность к агрессивной контратаке для защиты своей личностной автономии и суверенитета».
Самому же Питеру очкастый грызун посоветовал хотя бы попытаться ухаживать за девочками.
Тот бы и рад был, но ни одна нормальная носительница груди и разреза между ног в его сторону и смотреть не желала.
Спасла Питера, приобщив к взрослым играм, уже по-настоящему зрелая женщина. Приходящая дважды в неделю домработница, бойкая и дородная провинциалка, украдкой попивала из их домашнего бара спиртные напитки. Он однажды застукал ее на месте преступления – она отпивала из всех начатых бутылок, мешая вино, виски, дорогущий коньяк и тягучие сладкие ликеры. Обнаружив наблюдающего за ней хозяйкиного сынка, она предложила полакомиться и ему. Потом они завалились на огроменный диван и затеяли игру в «дочки-матери» – сначала он был младенцем, жадно сосущим полную грудь и позволявшим ловким и нежным рукам играть с его малышом. «Малыш» при этом превращался в невообразимого гиганта, чему деваха радостно смеялась, проделывая с ним своими пухлыми ручками с обгрызенными ногтями всякие фокусы. Потом они менялись ролями, и уже она брала в рот его восставшего воина и доводила его до космических фейерверков в своей глубокой глотке. Через пару недель Флора, так звали соблазнительницу, показала ему, что значит стать мужчиной по-настоящему. Это привело неофита в полный восторг, и он решил, что теперь его жизнь ДОЛЖНА полностью измениться.
Так они проводили время дважды в неделю, после уроков. Пока старые молодожены развлекались в престижном «дико аристократическом» клубе, играя в бридж, и насасывались коктейлями в присутствии таких же, как они, высокородных посетителей.
За то лето Питер вырос на несколько сантиметров, необыкновенно похорошел лицом, отрастил романтическую гриву и вернулся в класс не «недоебком», как его дразнили раньше, а агрессивным маленьким волчонком, готовым наброситься на любого обидчика. От комплексов он, как ни странно, так и не избавился, просто одни сменились другими – теперь ему хотелось всем мстить за свои бывшие унижения, реальные и мнимые. И тут-то он и понял, как боятся сильных! Причем не обязательно быть действительно сильным, достаточно себя таковым прокламировать. Для этого нужно было только определить всех близлежащих ублюдков и объединить их на почве ненависти к нормальненьким – хомячкам, как он их называл. Естественно, объявив себя вождем. И еще он понял, как варварством можно победить любое человеколюбивое начинание. И чем непристойней форма варварства, тем убедительней победа. На крайний случай, чтобы взрослые не приебывались со своими нравоучениями, можно было притвориться эдакой трудно взрослеющей особью, с сопутствующими этому переходному возрасту странностями.
Притворяться вообще стало его любимым занятием, практически смыслом жизни. Притворяться, что он такой же, как все, – научиться веселой разудалой открытости, обезоруживающей любого. Научиться покорять своей «искренностью», «простотой», «великодушием», тогда как по натуре он был дьявольски скрытен, практически герметичен в своих чувствах. Он даже другое имя себе придумал для второй жизни – Поль. Как два апостола – Петр и Павел. Или как доктор Джекил и мистер Хайд. Еще он научился, когда надо «давать жесткача», убеждать, что насилие – единственный путь добиваться своего, приходить к цели, защищать Идею.
Свои дальнейшие отношения с женщинами он строил по тому же принципу – быть таким, каким тебя желают видеть. Уметь брать женщин той самой силой, которая казалась им мужественностью. А если надо, уметь отдаваться самому, поражая своей готовностью к любым унижениям. Уметь быть шлюхой и безжалостным мачо, покорной жертвой и бессердечным насильником. То есть стать таким, о каком мечтают все эти взрослые телки, так называемым «шикарным» любовником.