По крайней мере, именно таким он видел себя сам и был уверен, что сумеет навязать этот образ некоего высшего существа окружающему миру. Тогда-то он и решил жить двойной жизнью – как же иначе ницшевский сверхчеловек может проявить себя? Питер проштудировал практически все его работы, что, однако, не означало, что он их хоть наполовину понял. Зато главная идея этого самого «сверхчеловека» очень пришлась ему по вкусу.
Особенно идея нового Христа, вернее, анти-Христа, приносящего новые ценности. И возвещающая главную, объединяющую людей цель – уберменш[4], сверхчеловек. И Питер с удовольствием примерял эту маску на себя. Тем более что он, в отличие от Заратустры, точно разобрался, что в этом мире представляет зло, а что добро. И конечно же, со всеми комплексами было покончено – плевать он хотел на своего засранца отца-педика и озабоченную баблом говноматку!
Теперь в его жизни появилось главное – Идея, с большой буквы. Именно об этом он сегодня и собирался говорить на встрече со своими товарищами – он всех их намеревался призвать стать сверхчеловеками! Противопоставив себя «последним людям», то есть стадным, которые стремятся как можно больше походить на всех других. Он готов был объяснить им, что совершеннейшим экземпляром может стать каждый, но далеко не каждый реализует эту возможность. И именно поэтому он обращается не к каждому, а только к избранным, каковыми их и считает (что было, конечно, наглой ложью – они принадлежали тому же стаду, только им посчастливилось встретить на своем пути Питера). И конечно, главным уберменшем должен был остаться все-таки он, Питер.
Собирались они, как всегда, в пивной, хозяин которой был из числа их приверженцев, он даже заведение свое называл символически «HOFBRÄUHAUS[5]», что для не германофонного населения мало о чем говорило. Зато те, кому надо, очень хорошо понимали эту незамысловатую символику. Правда, на вывеске пивнушки значилось всего лишь «Семейный паб». И когда являлась грозная толстуха – жена хозяина, всем немедленно приходилось прекращать разговорчики и изображать из себя невинных обывателей.
Сегодня хозяин сообщил, что жена приболела и вообще повесил на дверь табличку о том, что в заведении проходит частная вечеринка.
И вот уже Питер с торжественностью римлянина поднимает, как жезл, зажатую в руке кружку пива. Его темные блестящие кудри чуть растрепались, обычно матовая бледность лица подсвечена нежным румянцем – с такой внешностью героев-любовников играть, а не мир перестраивать, но природа-матушка любит подобные шутки, награждать революционно-демонические души ангельско-невинной внешностью – так Питер видел себя со стороны.
Все собравшиеся, а их всего-то с дюжину набралось, из тех, кому сегодня совсем уже больше некуда податься, повторяют жест, потрясая своими кружками с пенящимся напитком.
– «История настойчиво и не без ехидства напоминает нам, что с сотворения мира все бунты против человеческой подлости и угнетения начинались одним храбрецом из десяти тысяч. Тогда как все остальные робко ждали и медленно, нехотя, под влиянием этого человека и его единомышленников из других десятков тысяч, присоединялись к движению[6]». – Питер легко цитировал классика, благо памятью владел незаурядной, выдавая его размышления за свои собственные, абсолютно справедливо полагая, что никто из присутствующих первоисточника не знал и знать не мог, по определению.
Сегодня он собирался говорить на тему насколько животрепещущую, настолько же и «неполиткорректную» – исламизация Европы и его страны, в частности. И он хотел проверить на этой публике свой дар трибуна и бойца.
– Я сегодня буду говорить о страшном. О страшном и грустном – о положении в нашей с вами стране. Это уже не та страна, гражданством которой можно гордиться. Ее вместе со всей Европой разъедает страшная напасть, разрушительная, как серная кислота. И все мы знаем имя этой заразы – ИСЛАМИЗМ. И вот, под маской терпимости, желая доказать самим себе, что мы излечились от вируса расовой вражды, мы открыли ворота двадцати миллионам мусульман, которые принесли к нам глупость и невежество, религиозный радикализм и нетерпимость, преступность и бедность, вызванные нежеланием работать и поддерживать достойное существование своих семей. Они превратили прекрасные города Англии, Испании, Франции, Бельгии и Голландии в часть третьего мира, тонущую в грязи, мракобесии и наглой преступности. Они селятся в квартирах, предоставленных бесплатно правительством, и в стенах этих квартир строят планы, как убить и уничтожить наивных «хозяев». Мы обменяли культуру на фанатичную ненависть, творческий дар на дар разрушения, интеллигентность на отсталость и первобытные предрассудки.
4
Ubermensch (нем.) – сверхчеловек, образ, введенный Ф. Ницше в произведении «Так говорил Заратустра».
5
«Придворная пивоварня» – пивной ресторан в Мюнхене, который в разные годы посещали известные политические деятели, Ленин, Гитлер и др.