Примечания: Моритари - жрецы, подготавливающие тела знатных людей (или просто тех, кто может оплатить их услуги) к погребению и последующим ритуалам.
Глава 3 - Прикосновение Мортис
Его собственный крик разорвал оковы сна. Он вновь лежал в кровати, за окном ещё поблескивало закатное солнце, а со стороны дверей слышался уверенный топот двух пар ног. Сон. Всё это было сном. Кошмаром, не имеющим никакой связи с реальностью. Но сон не сдавался. Даже здесь, даже в реальности Юрвен чувствовал его прикосновения. Чувствовал, как пустые руки тяготит вес копья, как лёгкие обжигает морозный воздух далёких земель, слышал звон стали, окружавший его со всех сторон, видел холодный взгляд мёртвых глаз Дациуса. Почему сон не отпускает его даже сейчас? Почему он так реален?.. Юрвен, бледный как смерть, сидел на кровати. С лица принца крупными каплями стекал пот, взгляд, направленный прямо перед собой, блестел настоящим ужасом, левая рука непроизвольно подёргивалась. - Мой господин?! - закудахтал Хартус, презрев старческие тягости и бросившись прямо к кровати, лекарь попытался тут же приступить к осмотру больного. - Мой господин, что с вами?! Аверус, зашедший следом, не был столь поспешен. Он смотрел. Наблюдал. Делал выводы. - Господин, ответьте! - старик аккуратно тронул Юрвена за руку и тем самым вывел его оцепенения. Взгляд Юрвена медленно прояснился, в нём появилась осмысленность. Только вот рука всё ещё подёргивалась. Точнее, не рука, а пальцы. Они хватали воздух, словно пытаясь за что-то ухватиться, но так ничего не находили. - Воды, - прохрипел принц, наконец-то разглядев перед собой лекаря. Подчинившись, Хартус откупорил широкую флягу, всегда висевшую у него на поясе. Аверус предполагал, что в ней старый хрен хранит запасы какого-нибудь особо забористого вина, но, как оказалось, тот был куда менее безалаберным человеком, чем о нём можно было бы подумать, судя по его профессии. Сделав несколько глотков из фляги, Юрвен благодарно кивнул и вернул её Хартусу. - Спасибо, - выдохнул он. - Спасибо, Хартус, - но тут Юрвен увидел и Аверуса, стоявшего у дальней стены. - Милорд, позвольте, я должен вас осмотреть и убедиться... - начал было лепетать лекарь, но Юрвену явно было не до того. Он хотел знать, какие вести принёс Аверус, а уж беспокоиться о своём здоровье принц точно намерен не был. Во всяком случае, не сейчас. - Мне просто приснился дурной сон. Не о чем беспокоиться. Ты можешь идти, Хартус, - сказал Юрвен без той уверенности в голосе, какую он, несомненно, хотел в него вложить. Но слабовольному старикашке и такого приказа было достаточно. Что-то вяло бормоча себе под нос, он отошёл от кровати, бросил последний, неодобрительный взгляд на Юрвена, уже успевшего встать на ноги, а затем вышел из комнаты. - Плохой сон, - задумчиво сказал Аверус, не отрывая взгляда от принца. Тот хоть и стоял на ногах, но выглядел весьма далеко от того, что было принято считать «здоровым». Бледность никуда не делась, на ногах Юрвен стоял слабо, взгляд затуманен... ему бы, действительно, не мешало отдохнуть. Но, к сожалению, для будущего императора дела государства всегда будут стоять выше собственных потребностей. Мальчик понимает это. - Отвратительный, - кивнул Юрвен. - Я видел... видел... Кровь на снегу. Кровь на стене. - Людям не свойственен пророческий дар, мой принц, он, как и любая другая магия, проявляется только среди ашкилари, - с вежливой улыбкой сказал Аверус. Видя, насколько сильно пробрал этот сон Юрвена, маг решил хоть и немного, но всё-таки облегчить его страдания. - То, что вам привиделось, было лишь сном. Фантазией измученного разума. Не более. - Да, - вяло кивнул Юрвен, - я знаю. Но всё равно, это было так реалистично, что до сих пор мне кажется, что я... - он взглянул на левую руку, а затем, покачав головой, отвечая на какие-то свои мысли, сменил тему разговора, чему Аверус был весьма рад. Ашкилари не видели снов и не понимали их. - Ты закончил осмотр комнаты отца? - Закончил. Результаты, можно сказать, дают больше вопросов, чем ответов. - Рассказывай. - Символ, который вы нашли, являет собой одну из древних рун, использовавшихся народом даорров. - Даорров? Мы имеем дело со сказками? - Даорры - это не сказка, милорд. Они жили очень давно. Ещё до появления Солатийской Империи, - использовав подобный оборот, Аверус ловко увильнул от выражения «в те времена, когда люди были рабами магов». - Даорры были подземным народом, обитавшим под горами Минорского хребта, и достигли определённых высот в развитии своей цивилизации. Но они были уничтожены моим народом, магами, и единственная память, оставшаяся после них - это развалины подземных городов и руны. И если большая часть их городов сгинула со смертью хозяев, то руны остаются вполне действенным инструментом. - Подожди-подожди, - замотал головой Юрвен, который сейчас вряд ли был готов воспринимать такие пласты информации. - Даорры, руны... они реально существовали? - Именно. - И отца убили даорры?! - Упаси Создатель. Даорры сгинули века назад, милорд. Я смею предположить, что в смерти вашего отца повинен тот, кто нанёс на стену его покоев эту руну. - Ашкилари, нанесший руну, - кивнул Юрвен. - Возможно. - Что значит «возможно»? - принц, только-только начавший понимать, что происходит, вновь потерял нить разговора. - Руна - это магия, магию могут творить только ашкилари. Или я чего-то не знаю? Последнее, конечно, потребовало дополнительных объяснений, ведь всем: и людям, и ашкилари - была известна простая истина, говорящая о том, что человек никак и никогда не может использовать магию. Но даоррские руны сами по себе магией не являлись. Они служили инструментом. Куском огнива, высекающим искру, из которой уже и разжигается огонь колдовства. Не требовалось никакого дара, кроме феноменальной памяти и внимательности, для того, чтобы нанести любую из известных рун. Это мог сделать маг, мог человек, мог вообще кто угодно. Кто угодно, кто знал, как это сделать, соблюдая все правила и каноны. А узнать подобное было ох как непросто. Недостаточно было просто знать, как выглядит руна, чтобы повторить её. Надо знать порядок действий, надо знать время, когда её надо наносить, надо знать специальные слова... надо знать многое. Но знание это, за очень-очень редким исключением, давно утеряно. Ашкилари, конечно, имеют в своих библиотеках жалкие крохи информации... но говорить о широком использовании рун всё-таки не приходится. Пользуясь именно такими аргументами, Аверусу удалось уберечь Юрвена от лёгкого сердечного приступа. Принц уже успел себе представить, что будет, когда каждый второй человек в империи разживётся знанием того, как сотворить столь убийственный рисунок, и начнёт применять его как ему заблагорассудится. - Мы, - сказал Аверус, имея в виду ашкилари, - вообще не использовали их последние лет двести. Слишком нестабильное ремесло, слишком... чуждое. - Но кто-то же использовал эту руну, Аверус! - страх немного приободрил принца, и тот теперь ходил взад-вперёд перед плотно закрытым окном. - Кто-то использовал, чтобы убить отца. - Я так не думаю, - возразил Аверус, а Юрвен, услышав его слова, замер на месте. - Эта руна не убивает. - Но меня она... - И вас бы она не убила. Для людей руна Гард имеет вполне ясное воздействие, которое вам и довелось испытать на себе. Я говорю об оцепенении, если вы не поняли. Увидев руну, человек должен был просто застыть на месте и стоять так, словно статуя, до того момента, как его найдут стражи. - Кхм, - Юрвен, судя по виду, изрядно смутился, узнав, что на его жизнь никто не покушался. Впрочем, ничего удивительного. Человек всегда чувствует себя более важным и значимым, когда кто-то или что-то пытается лишить его жизни. А когда выясняется, что никто на него не покушался, человеку свойственно чувствовать себя обманутым. - Я склонен думать, что руна оставлена в качестве предупреждения, - продолжил Аверус, не заостряя внимания на столь смутившем принца факте. - Предупреждения? - нахмурился Юрвен. - Кто оставил его? - сказав это, принц еле заметно закусил губу, а затем добавил: - Предупреждение о чём? Да и что с воздухом? Ты говорил, что из комнаты уходит воздух? - Вижу будущего императора, - улыбнулся Аверус. - Нет умения важнее, чем умение задавать правильные вопросы. - И каков же ответ на этот правильный вопрос? - Это мне и надлежит узнать, мой принц, - пожал плечами Аверус. - Но одно мне ясно уже сейчас. Смерть вашего отца хоть и является тяжелейшей трагедией, вполне