ляд старика смотрел куда дальше, чем ему хотелось. Аверус был высок, но не более. Рога? Да если бы они служили признаком одержимости, то человечество давно лишилось бы почти всего домашнего скота! Длинные тёмно-рыжие волосы мага находились не в беспорядке, привычном для Солатийцев, а наоборот, аккуратно пострижены и, что ещё более удивительно, вымыты. Жёлтые глаза смотрели на Валерта не с угрозой, а скорее с любопытством и задором. То же, что он принял за кровожадную ухмылку, было не более чем дружеской улыбкой. Ей ашкилари одарил человека, которого, возможно, считал своим другом. Возможно. Именно это пугало Валерта. Пугало до дрожи в коленях. Страх заставлял его пытаться видеть в маге чудовище, но глаза не повиновались. Раз за разом они показывали ему правду, во всей её красе. Ашкилари - такие же люди, как он сам, пусть и выглядели чуть иначе. Такие же люди, которых он, Валерт, и его доблестные предки держат на положении зверей. Когда же к нему пришло осознание подобного факта, престарелый правитель задал себе один единственный вопрос - «кто из нас чудовища?» - Аверус, - вздохнул император, повернувшись к магу, - во-первых, передай мне трость, а во-вторых, прекрати цитировать мне меня самого. Это, как минимум, неприлично. - Прошу простить, ваше величество, - кивнул Аверус, но в глазах его не отразилось и капли того раскаяния, которое он вложил в свой голос. Проклятый плут. Подойдя к камину, где уже догорало последнее из заготовленных слугами императора на этот его небольшой отпуск поленьев, маг подхватил трость, прислонённую к закоптившемуся камню. На секунду взгляд ашкилари приковало пламя. Всего мгновенье он смотрел на этот слабый, почти незаметный огонёк, то и дело пробивающийся среди почерневших углей... - Вот уж не думал увидеть здесь тебя, - сказал Валерт, вновь посмотрев в окно. - Кто тебе выдал это поместье? Таир? Рокулун? Марк? Ларета? Ох, Создатель всемилостивый, эта девочка совсем не умеет держать язык за зубами. - Ларета, - кивнул маг, виновато разведя руками, - девочка беспокоится о вас, ваше величество, и просто просила проведать, как вы справляетесь без всей этой армии слуг, - последние слова он сказал с лёгкой улыбкой на лице. Император же, одарив мага тяжёлым взглядом, протянул руку, напоминая, что всё ещё ждёт свою трость. Аверус не заставил себя ждать, и вскоре в руках Валерта оказался богато украшенный кусок дерева, представлявший собой не что иное, как разрубленное пополам древко копья. Того самого копья, которым Валерт, ещё будучи молодым и полным сил воином, крушил врагов Солатийской Империи. Славные годы, во время которых он лично возглавлял походы против иноземцев и вдохновлял солдат на битву. Но годы прошли, и напоминанием о них осталась лишь эта трость. Копьё, которое он сам и переломил перед тем, как взойти на императорский престол. Всё это время оно было для Валерта не более чем куском дерева, палкой, благодаря которой он мог спокойно ходить без посторонней помощи, но сейчас, коснувшись огрубевшего дерева, он вновь почувствовал в руке вес копья. Почувствовал себя не древним, ни на что не годным стариком, а тем солдатом, которым был когда-то. Почувствовал силу, забытую много лет назад. Он не стал тратить стремительно утекающие секунды на глупые вопросы, речи и проклятья. Валерт понимал, что есть только один шанс. Один удар, который решит всё. Убийца, взявший себе личину его придворного мага, а в том, что это не Аверус, никаких сомнений не осталось, ещё не понял, насколько сильно прокололся. Ларета - дочь императора - погибла пять лет назад. Погибла от болезни, над которой лучшие лекари Империи бились несколько месяцев, но так и не смогли принести девочке исцеления. А сейчас эта тварь, взявшая себе личину Аверуса, говорит о том, что Ларета беспокоится о нём, порочит её память... Один удар. Он решит всё. Один удар. Чувство тревоги, терзавшее его все эти дни, ушло. Осталась только уверенность. Уверенность в том, что он должен нанести один, последний удар. Валерт сжимает в руках не старую потёртую трость, а древко копья. Он метит в шею врага. Один удар-и убийца падёт. Один удар, и дерево вновь переломит кость. Один удар, и очередной враг падёт перед ним, один удар и... - Нет. Равнодушный взгляд золотых глаз. Маг легко перехватывает руку Валерта. Стоит ему сжать пальцы, и вот уже слышен хруст костей, а старый император рычит, словно зверь, попавший в смертельную ловушку. Боль. Ужасная, нестерпимая боль пронзает всё тело. Мир вокруг погружается во тьму, настоящую, первородную тьму, о которой так любят говорить жрецы... тьму, в которой видны лишь два холодных, равнодушных золотых огонька. Взгляд. Равнодушный взгляд золотых глаз ашкилари был последним, что увидел император Валерт, прежде чем сердце разорвалось в его груди. Сон оборвался. Император уже не стоял посреди какого-то деревенского домика, но лежал в постели, в своих собственных покоях. Ослабевшая рука Валерта разжалась, и трость с громким стуком упала на мраморный пол императорской спальни. Лекари скажут, что он был стар, что сердце не выдержало, и он умер во сне. Лекари скажут, что Валерт ушёл тихо, спокойно, без боли и страха.