м выскочкой, но знал с какой стороны держаться за меч, то Тит... про Тита подобного сказать было нельзя. Мальчик всегда витал в облаках, а сейчас это могло привести к беде. Тирус присмотрит за ним. Сам же Аверус уже под покровом ночи в обществе ещё одной ашкилари отправился проведать того самого слугу, которому грозило вполне реальное обвинение в убийстве императора. Яма. Жители Митаора не знали, да и не могли знать того названия, что это место носило до того, как стать одной из самых страшных тюрем во всей Солатийской Империи. Яма, где тела - живые и мёртвые - гниют заживо, лишённые спасения и милости. Яма, чьи стены вдоволь напитались страхом, болью и отчаяньем людей, альвов и ашкилари, доживавших здесь свои последние дни. Яма, собравшая в себе всё дерьмо, весь яд, отравлявший Империю изнутри. Забавно, что именно сюда и попал бедняга Тарвер. Запах гнили смешался с сыростью подземелья. Каменная крошка на земле хрустела так, словно ноги ступали по перемолотым костям. В завываниях ветра, пронзавшего подземелье насквозь, слышались далёкие, почти неразличимые крики тех, кому не повезло сегодня оказаться в руках палачей. - Это наше наследие, - голос Аверуса разлетается по узкому, плохо освещённому коридору, отражаясь эхом от его каменных стен - «наследие... наследие... наследие...» повторяет оно вновь и вновь, уносясь всё дальше. - То, что мы оставили после себя. Когда-то на этом самом месте высилась башня одного из магистров, правивших Митаором века назад. Величественные залы, просторные галереи, магия, подпитывающая сами стены. Стоит лишь прикрыть глаза, и ты видишь всё это, ощущаешь прикосновение древней силы, давно канувшей в лету. Ты чувствуешь величие и славу своего народа, чувствуешь страх, вселяемый в сердца низших рас. Чувствуешь, как оставляя позади весь мир, ты возносишься к небесам, становишься Богом, чья мысль непостижима для простых смертных. Стоит лишь закрыть глаза, и ты чувствуешь, кем бы ты мог быть тысячу лет назад, до того как почти весь твой народ уничтожила орда безумных рабов. Но глаза вновь открыты, и видения несбыточной судьбы рассыпаются так же легко, как пыль на серых камнях. Аверус, в отличии от многих других своих собратьев, никогда не любил предаваться грёзам о прошлой жизни их народа. Слишком много времени прошло. Слишком много было потеряно, чтобы таить надежду на восстановление былого. А пустые, не имеющие под собой никакой цели грёзы могли привести лишь к одному - прозябанию в собственном дерьме. Многие ашкилари занимались именно этим, и за подобное Аверус их вполне искренне презирал. Но были и другие. - Наследие? - Маита, идущая за ним неслышной тенью, впервые за всё время, что они провели здесь, подала голос. Девушка выглядела вялой, уставшей. В слабом свете факелов, горящих на стенах, Аверус видел тёмные, почти незаметные круги под покрасневшими золотистыми глазами. Они были единственным, что портило прекрасное личико Маиты. Они и рога, а точнее, их отсутствие. Но тёмные волосы с длинной чёлкой закрывали эту... досадную жертву, на которую Маите пришлось пойти, чтобы получить должность в имперской армии. Она никогда не проявляла интереса к тому, что творилось в мире раньше. Никогда не заглядывала в прошлое, ища ответы на вопросы настоящего. Прямая словно клинок, покоящийся в ножнах на её поясе, Маита никогда не затеряется в призраках былого, но сможет ли она выстроить будущее ашкилари? Время покажет. - Раньше, когда здесь ещё не было города, - сказал Аверус, окинув взглядом коридор, по которому они шли, - на этой земле выстроил свою башню магистр Артшаан. Мне немногое известно о нём, лишь то, что он правил этими землями. Правил не хуже и не лучше других. Возможно, он, как и многие из тех, кто овладел магией в достаточной мере, чтобы забыть о физическом мире, вообще не обращал внимания на всё, что находилось вне его башни. Но пришёл день, и рабы... люди восстали. Артшаан был убит, его жилище разрушено, а труды обращены пеплом. Единственное, что осталось нам, живущим после него, так это подземелья, где Артшаан когда-то искал способ воздействовать на ядро мира. Эти самые подземелья. Последнее слово Аверус произнёс, остановившись около небольшого, почти незаметного в царившем вокруг полумраке, ответвления. Насколько он помнил, именно оно вело в нужном направлении - к нижним уровням казематов, туда, где содержатся пленники. - Поверить не могу, что Яма когда-то принадлежала одному из нас, - с неясной задумчивостью в голосе прошептала Маита, следуя за Аверусом. Яма. Даже для них, ашкилари, это место было не более чем тюрьмой, где Валерт, а до него ещё несколько императоров планомерно и с особой жестокостью расплачивались с врагами за все их прегрешения. Огромная, поражающая воображение своими размерами камера пыток, казней и смерти - вот, что видела перед собой Маита. Она не живёт иллюзиями древности. Она забыла то, кем был их народ, но помнит, кем он стал. Как и сам Аверус. За ответвлением их ждал ещё один коридор, такой же узкий и плохо освещённый, как и предыдущий. Он вывел двух магов к винтовой лестнице, спускавшейся вниз, на самые глубокие ярусы Ямы. Туда, где их дожидался маленький человек, на которого грозило обрушиться слепое и беспощадное правосудие Солатийской Империи. Надзиратель, одарив обоих ашкилари подозрительным взглядом, вставил ржавый ключ в замочную скважину и принялся проворачивать его. - Вы вовремя явились. Принц Юрвен повелел его казнить завтра... иль сегодня уже, на рассвете. Аверус хотел было спросить, когда принц успел отдать подобный приказ, но тут же понял - со смерти Валерта прошло десять дней. Десять дней, в течение которых Юрвен мог творить всё, что только приходило ему в голову. В том числе и повелеть казнить, вполне вероятно, ни в чём не повинного слугу. Хотя откуда такая уверенность в невиновности этого Тарвера? Кто знает, быть может он и придушил старину Валерта подушкой, а потом разыграл святую невинность. Кто его знает. Ни в чём нельзя быть уверенным до того, как слуга сам выскажет свою версию событий. Скрипнули ржавые петли, и перед ашкилари открылась картина той жизни, на которую обрекался каждый, оказавшийся в застенках Ямы. Камера представляла собой каменную коробку, размерами вряд ли превышающую два на два метра. Пол устлан гнилой соломой, в дальней стене что-то вроде окна, но его закрывает сплошная железная пластина. В углу виднеется небольшая дыра в полу, судя по всему, используемая для справления естественных нужд. Неприятное место. Даже беглого взгляда Аверусу хватило, чтобы понять - здесь бы он предпочёл не оказываться, даже несмотря на то, что камера считалась относительно комфортной, если сравнивать с остальными, где не было даже такой простой вещи, как дырка в полу. Стараясь не обращать внимания на запах, царивший в камере (а делать это было весьма трудно; фекалии, моча, гнилая солома, человеческий пот - всё это создавало довольно жуткий коктейль), Аверус прошёл внутрь, а следом последовала и Маита. Девушка, кстати говоря, выглядела довольно спокойной. Её, видимо, совершенно не трогала местная обстановка. Сказывалась жизнь в казармах легиона. Там и не такого насмотришься... - У вас час на разговоры, - пробасил тюремщик, захлопывая дверь за спинами магов. К счастью, щелчка замков не последовало, а это значило, что Аверус сможет покинуть сию обитель в любую секунду. Хотя, если подумать, он мог бы покинуть её в любом случае. Дверь - не та материя, которая может остановить ашкилари. Но соблюдать приличия в человеческом обществе всё-таки было необходимо. Человеческом обществе... только сейчас Аверус позволил себе взглянуть на слугу - последнюю часть мозаики, которую маг собирал на протяжении последних суток. Тот сидел у дальней стены, ровно под закрытым окном. Обхватив колени руками и положив на них голову, Тарвер, судя по всему, пребывал в какого-то рода прострации и даже не догадывался о том, что у него гости. - Подними его, - сказал Аверус стоявшей рядом Маите, и та, не раздумывая ни секунды, исполнила приказ. Подойдя к Тарверу, она схватила его за ворот рубахи и резко вздёрнула. Мужчина, тут же вернувшийся в реальный мир, увидел перед собой двух ашкилари и... одного этого было вполне достаточно для лёгкого помешательства. Тарвер закричал и попытался вырваться из железной хватки Маиты, но та, не растерявшись ни на секунду, дала ему хорошей оплеухи, благодаря которой Тарвер немного поутих и теперь стоял на ногах без её помощи. - Что вы хотите? - прохныкал он, затравлено глядя то на Маиту, то на Аверуса, и нельзя было понять, кто из них сейчас выглядел более пугающе для этого маленького человечка. - Я не убивал его! Не убивал! Не убивал. Не убивал... Не убивал... Тарвер повторял эти слова снова и снова, словно какое-то заклинание или молитву. Десять дней в Яме для обычного человека вполне могут стать тяжким испытанием, и не было ничего удивительного в том, что разум слуги мог помутиться. Но это усложняло работу. Получить информацию от безумца куда труднее, чем от обычного человека. Правда, Тарвер безумцем не был. Он был всего лишь до смерти напуган. - Тебя зовут Тарвер? - тихим, спокойным голосом поинтересовался Аверус. Надо дать понять этому человечку, что никто из них не желает ему вреда. Сейчас, во всяком случае. - Я Аверус - первый чародей императора. - Вы хотите... хотите... - в г