взгляд спальня не выделялась ничем особенным. Валерт, известный своей страстью к относительно скромной жизни (относительно - потому что титул императора всё-таки не позволял ему пересекать некую черту, за которой его уже просто перестали бы воспринимать как человека знатных кровей), не изменил себе и здесь. Спальня мало чем отличалась от десятков других, где обитали хоть сколько-нибудь знатные жители дворца - широкая кровать, камин, тумба с высоким зеркалом, поднимавшимся чуть выше роста среднего человека, широкое окно, закрытое двумя багровыми шторами, одна из которых чуть сдвинута в сторону. Стены, как и пол, выполнены из мрамора, в некоторых местах закрыты цветастыми гобеленами, но по большей части оставались голыми и какими-то невзрачными. Во вкусе Валерта. Пол привлек куда больше внимания Аверуса. Только переступив через порог спальни, маг сразу заприметил явные пятна крови, прямо около кровати. - Это не отца, - сказал проследивший за его взглядом Юрвен, - когда стража схватила того слугу, о котором я говорил, они... проявили больше усердия, чем следовало. - Он хотя бы жив? - спросил Аверус, подойдя к тому месту, где красовалось несколько пятен крови. Действительно, всё здесь - и состояние кровати, и надрыв на шторе, говорило о том, что в комнате произошёл небольшой инцидент. - Жив, - кивнул Юрвен, всё так же оставаясь на пороге. Он словно боялся заходить сюда. Интересно. - Хорошо, - пробормотал Аверус, внимательно приглядываясь к пятнам крови. Слуга. Вряд ли тот был настолько туп, чтобы самолично придушить старика в тот самый момент, когда за дверьми стояли двое здоровенных стражников. Хотя какой-нибудь из этих ушибленных на голову фанатиков вполне мог провернуть нечто подобное, совершенно не заботясь о том, что будет ждать его дальше. В любом случае, слугу нужно допросить, и как можно скорее. Если стражники «проявили больше усердия, чем следовало» при его поимке, сложно сказать, к чему приведёт излишнее усердие палачей, в лапах которых он оказался. - Мне тяжело быть здесь, - тихий голос Юрвена вырвал Аверуса из раздумий о мрачной судьбе слуги. Принцу, видимо, совсем уж не терпелось поговорить, или для него действительно было слишком сложно приходить в спальню, где всего десять дней назад умер его отец. Сложно сказать. Аверус уделял мало времени общению с подрастающими принцами, более сосредоточиваясь на том, чтобы добиться хоть какого-то уважения и признания от их отца, а теперь всё придётся начинать сначала. - Смерть Валерта - тяжкий удар для всех нас, Ваше высочество, - сказал он, взглянув на растерянно озирающегося по сторонам Юрвена, - он был хорошим человеком. Хорошим другом, - обязательно следует напомнить ему о том, что Валерт небезосновательно считал его, Аверуса, одним из самых преданных своих сторонников. - И отцом, - кивнул Юрвен, всё-таки сделав шаг и переступив порог. Он осторожно обошёл кровать и, встав рядом с Аверусом, бросил неясный взгляд на шторы. Точнее, на окно, находящееся за ними. - Странно, - сказал он, нахмурившись, - я думал, оно закрыто. - Валерт не мог спать с закрытыми окнами, - покачал головой Аверус, прекрасно знавший привычки старого императора, - половину жизни, проведённую в походах, не так-то легко забыть. Сказав это, Аверус, словно подтверждая свои слова, рывком раздвинул шторы, показывая принцу, что широкое окно было распахнуто, и из него открывался прекрасный вид на весь Митаор. Но Юрвену было не до созерцания красот земли, которой ему надлежало теперь править. Озадаченно оглядываясь по сторонам, он спросил: - Но почему здесь так душно? Мне тяжело дышать, Аверус. Разве ты не чувствуешь? - Я... - на секунду маг задумался над тем, стоит ли объяснять принцу о том, что люди и ашкилари хоть и похожи, но устроены всё-таки немного по-разному, что, проведя добрых десять дней посреди Тар, он вообще успел позабыть, что такое «дышать» и ещё о многих вещах, которые Юрвену как образованному человеку вообще-то стоило знать. Он задумался об этом всего лишь на секунду, вплоть до того момента, когда понял, что сейчас произошло на самом деле. Духота в комнате с распахнутыми окнами. Духота. - Ар’Шатар! - прошипел Аверус, сорвавшись с места. Он тут же кинулся к кровати, принялся вскидывать бельё, словно пытаясь что-то найти в нём, но так и не найдя искомого, переключился на стены. - Аверус, что происходит? - робко поинтересовался Юрвен, с сомнением наблюдая за тем, как Аверус, не церемонясь, попросту срывает гобелены со стен, швыряя их на пол. - Здесь душно, Ваше высочество, - сказал маг, ни на секунду не отрываясь от своих поисков. - Душно. Неужели вы не понимаете, что объяснение для духоты в комнате с распахнутым окном может быть только одно? - ещё один гобелен летит на пол. - Ш-ш-шатар! - вновь прошипел маг, видимо, не найдя под ним желаемого. - Что? - удивлялся тем временем принц. - Я не понимаю, о чём ты! - Воздух! - вскрикнул Аверус, раскинув руки. - Воздух уходит из комнаты! - Уходит? Но... куда? Зачем? - Вот это я и пытаюсь выяснить, Ваше высочество, - сказал Аверус, срывая со стены очередной гобелен. Последний. Но и под ним ничего не обнаружилось. Чистая мраморная стена без единого пятнышка грязи. - Проклятье, - выдохнул Аверус, оглядываясь по сторонам. Он уже сталкивался с подобным. Один или два раза. Когда кто-либо из магов путешествовал через Тар, ему требовалось открыть разрыв, для того чтобы попасть внутрь. Да-да, настоящий разрыв в материи мира. Звучит, конечно, довольно угрожающе, но на деле довольно безобидно. Если держать всё под контролем. Хотя подобные слова можно было отнести и к любому другому заклятью. Магия всегда была такой - выглядит и звучит опасно и пугающе, но остаётся чрезвычайно податливой и управляемой стихией. Если держать всё под контролем. Но что же будет, если не держать? Конкретно в случае путешествий через Тар, когда ашкилари создаёт разрыв в ткани мира и проходит через него, он творит и заклинание, заживляющее этот самый разрыв, чтобы тот не нанёс никакого вреда, если кто-то на него вдруг наткнётся. Только вот бывали среди ашкилари те, кто не считал нужным прикладывать должное усилие и умение к тому, чтобы «прибрать за собой». Если маг создал разрыв, прошёл через него, а затем недостаточно хорошо сотворил заклинание, позволяющее закрыть появившийся путь, а то и вовсе не озаботился подобным, то в ткани мира оставался шрам. Небольшая, почти незаметная ранка, почти никогда не несущая в себе опасности, за исключением того, что через неё в Тар из реального мира тонким ручейком утекали такие вещества, как тепло и воздух. И если в этой спальне кто-либо открывал проход в Тар, а затем не закрыл его должным образом, то здесь остался шрам. Шрам, через который десять дней кряду уходил воздух, создавая ощущение духоты, которое и заметил Юрвен. Говоря проще - здесь был маг. Ашкилари. Причём настолько безумный, глупый или невероятно наглый, что даже не попытался убрать след своего пребывания. А то, что в покоях «умершего во сне императора» был ашкилари... могло иметь последствия. Серьёзные. Казнь первого чародея, для начала. Но говорить обо всём Юрвену пока рано. Для начала нужно найти сам шрам и уже тогда думать, что делать дальше. Но где его искать? Ответ пришёл неожиданно. Юрвен, решивший не мешать Аверусу в его поисках «чего бы то ни было», отошёл от мага подальше и встал рядом с тумбой и зеркалом, расположенным на ней. Пока Аверус избавлял спальню императора от гобеленов, принц просто наблюдал за ним, но когда же гобеленов больше не осталось, а маг застыл на месте, погрузившись в свои мысли, Юрвен совершенно случайно посмотрел в зеркало. Рисунок. На стене, прямо напротив зеркала, красовался небольшой, размером едва превышающий человеческую ладонь, рисунок, являвший собой переплетение каких-то странных, непонятных узоров, выполненных то ли тёмной краской, то ли и вовсе кровью. Но когда Юрвен быстро посмотрел на ту самую стену, он не увидел на ней ничего. Голый мрамор и ничего больше. А в зеркале всё так же отражался этот странный, незнакомый рисунок. Юрвен несколько секунд пытался разобраться, как такое вообще возможно, он смотрел то на зеркало, то на стену, то на зеркало... пока не понял, что уже несколько минут, не отрываясь и не моргая, смотрит на рисунок. Тот заворожил его взгляд, приковал к себе, идеальные линии, идеальные формы. Он был прекрасен, совершенен и... - Юрвен! - окрик Аверуса, такой далёкий и тихий. Он словно звучит откуда-то издалека. Словно эхо он доносится до принца, не смеющего оторвать взгляда от зеркала. Он смотрит и видит, как линии приходят в движение, как они складываются в новые фигуры, которые тут же распадаются, чтобы смениться новыми, но вот наконец-то все они встали на свои места, картина почти завершена, не хватает лишь... Треск стекла. Осколки зеркала падают на мраморный пол. Внимательный взгляд жёлтых глаз ашкилари. Аверус. Он смотрит ему в глаза и что-то говорит, но Юрвен не слышит его. В его разуме всё ещё горит образ того рисунка, что он увидел на стене... незавершённого, неправильного, несовершенного. Боль оттого, что он не смог сделать картину идеальной, обжигает не хуже калёного железа. Слёзы текут по щекам, сердце бешено колотится в груди. Больно, как же больно! Хочется выть, кричать, хочется, чтобы боль ушла, но она становится только сильнее и пропадает та