мнате с распахнутым окном может быть только одно? - ещё один гобелен летит на пол. - Ш-ш-шатар! - вновь прошипел маг, видимо, не найдя под ним желаемого. - Что? - удивлялся тем временем принц. - Я не понимаю, о чём ты! - Воздух! - вскрикнул Аверус, раскинув руки. - Воздух уходит из комнаты! - Уходит? Но... куда? Зачем? - Вот это я и пытаюсь выяснить, Ваше высочество, - сказал Аверус, срывая со стены очередной гобелен. Последний. Но и под ним ничего не обнаружилось. Чистая мраморная стена без единого пятнышка грязи. - Проклятье, - выдохнул Аверус, оглядываясь по сторонам. Он уже сталкивался с подобным. Один или два раза. Когда кто-либо из магов путешествовал через Тар, ему требовалось открыть разрыв, для того чтобы попасть внутрь. Да-да, настоящий разрыв в материи мира. Звучит, конечно, довольно угрожающе, но на деле довольно безобидно. Если держать всё под контролем. Хотя подобные слова можно было отнести и к любому другому заклятью. Магия всегда была такой - выглядит и звучит опасно и пугающе, но остаётся чрезвычайно податливой и управляемой стихией. Если держать всё под контролем. Но что же будет, если не держать? Конкретно в случае путешествий через Тар, когда ашкилари создаёт разрыв в ткани мира и проходит через него, он творит и заклинание, заживляющее этот самый разрыв, чтобы тот не нанёс никакого вреда, если кто-то на него вдруг наткнётся. Только вот бывали среди ашкилари те, кто не считал нужным прикладывать должное усилие и умение к тому, чтобы «прибрать за собой». Если маг создал разрыв, прошёл через него, а затем недостаточно хорошо сотворил заклинание, позволяющее закрыть появившийся путь, а то и вовсе не озаботился подобным, то в ткани мира оставался шрам. Небольшая, почти незаметная ранка, почти никогда не несущая в себе опасности, за исключением того, что через неё в Тар из реального мира тонким ручейком утекали такие вещества, как тепло и воздух. И если в этой спальне кто-либо открывал проход в Тар, а затем не закрыл его должным образом, то здесь остался шрам. Шрам, через который десять дней кряду уходил воздух, создавая ощущение духоты, которое и заметил Юрвен. Говоря проще - здесь был маг. Ашкилари. Причём настолько безумный, глупый или невероятно наглый, что даже не попытался убрать след своего пребывания. А то, что в покоях «умершего во сне императора» был ашкилари... могло иметь последствия. Серьёзные. Казнь первого чародея, для начала. Но говорить обо всём Юрвену пока рано. Для начала нужно найти сам шрам и уже тогда думать, что делать дальше. Но где его искать? Ответ пришёл неожиданно. Юрвен, решивший не мешать Аверусу в его поисках «чего бы то ни было», отошёл от мага подальше и встал рядом с тумбой и зеркалом, расположенным на ней. Пока Аверус избавлял спальню императора от гобеленов, принц просто наблюдал за ним, но когда же гобеленов больше не осталось, а маг застыл на месте, погрузившись в свои мысли, Юрвен совершенно случайно посмотрел в зеркало. Рисунок. На стене, прямо напротив зеркала, красовался небольшой, размером едва превышающий человеческую ладонь, рисунок, являвший собой переплетение каких-то странных, непонятных узоров, выполненных то ли тёмной краской, то ли и вовсе кровью. Но когда Юрвен быстро посмотрел на ту самую стену, он не увидел на ней ничего. Голый мрамор и ничего больше. А в зеркале всё так же отражался этот странный, незнакомый рисунок. Юрвен несколько секунд пытался разобраться, как такое вообще возможно, он смотрел то на зеркало, то на стену, то на зеркало... пока не понял, что уже несколько минут, не отрываясь и не моргая, смотрит на рисунок. Тот заворожил его взгляд, приковал к себе, идеальные линии, идеальные формы. Он был прекрасен, совершенен и... - Юрвен! - окрик Аверуса, такой далёкий и тихий. Он словно звучит откуда-то издалека. Словно эхо он доносится до принца, не смеющего оторвать взгляда от зеркала. Он смотрит и видит, как линии приходят в движение, как они складываются в новые фигуры, которые тут же распадаются, чтобы смениться новыми, но вот наконец-то все они встали на свои места, картина почти завершена, не хватает лишь... Треск стекла. Осколки зеркала падают на мраморный пол. Внимательный взгляд жёлтых глаз ашкилари. Аверус. Он смотрит ему в глаза и что-то говорит, но Юрвен не слышит его. В его разуме всё ещё горит образ того рисунка, что он увидел на стене... незавершённого, неправильного, несовершенного. Боль оттого, что он не смог сделать картину идеальной, обжигает не хуже калёного железа. Слёзы текут по щекам, сердце бешено колотится в груди. Больно, как же больно! Хочется выть, кричать, хочется, чтобы боль ушла, но она становится только сильнее и пропадает так, словно её никогда не было. - Юрвен! - Аверус трясёт его за плечи. Принц замечает, что левая рука мага вся в порезах и кровоточит. Пол усыпан осколками разбитого зеркала. - Юрвен, тшаар кари! - Аверус тряхнул его настолько сильно, что принц понял - молчать и дальше будет равносильно смерти. - Я в порядке, в порядке! - крикнул он, хотя и был совсем не «в порядке». - Я... оно... я... Только сейчас он заметил троих гвардейцев его собственной охраны, которые с мечами наголо окружили Аверуса и, судя по взглядам, уже намеревались пустить их в дело. Разумеется, когда солдаты увидели, что с принцем что-то происходит, причём что-то не самое приятное, они решили, что причина кроется в «проклятом маге». Но Аверус даже сейчас не обращал на них никакого внимания - взгляд его сосредоточился на Юрвене. - Ты цел, мальчик? - прошептал Аверус с плохо скрываемым беспокойством в голосе. - Да, - слабо кивнул Юрвен, - я в порядке, - последние слова он произнёс громче, чтобы стражники услышали его и, наконец, убрали оружие. Быстро смекнув что к чему, все трое гвардейцев вернули мечи в ножны и отошли на несколько шагов от мага, тем не менее не сводя с него внимательных взглядов. Но обвинять их в излишнем рвении при исполнении долга Юрвен не мог. Его отец погиб всего десять дней назад. - Хорошо, - облегчённо выдохнул Аверус. Сказав это, он присел на край императорской кровати и, стянув с неё какую-то тряпку, бывшую, судя по виду, полотенцем, обмотал вокруг окровавленной руки. - Прости, Юрвен, - сказал маг, еле заметно морщась от боли, - я подверг тебя опасности, хотя должен уберегать от подобного. Валерт, будь он жив, на твоём месте швырнул бы меня в темницу, рядом с тем слугой, и был бы прав. - Аверус, - Юрвен покачал головой. Его ноги заметно дрожали, свидетельствуя о том, что произошедшее стоило ему не только неприятных воспоминаний, но и забрало остаток тех немногих сил, что ещё оставались у принца. - Отец никогда бы не бросил тебя в темницу, я знаю. Он всегда говорил о тебе, как о верном, надёжном и честном челове... маге. И я не вижу никаких оснований не верить ему, - принц не очень ловко положил руку на плечо Аверуса, видимо, стараясь выразить тому своё доверие, но больше это походило на то, что Юрвен попросту опёрся на мага. - Я не сомневаюсь в тебе, Аверус. Ты был другом моего отца, и я вижу, что ты станешь другом и мне. Юрвен слабо улыбнулся, и Аверус, взглянув на него, тоже изобразил одну из самых искренних своих улыбок. Всей этой небольшой сценки оказалось достаточно, чтобы понять - принц не будет представлять угрозы ему, или его Крылу*. По крайней мере, в начале своего правления. Отец заложил в голову мальчика несколько истин, среди которых, к счастью, было и отсутствие животного страха перед ашкилари, присущего большинству людей. Это оказалось полезно. Но куда полезнее оказалось то, что Валерт, оказывается, отзывался сыновьям об Аверусе, как о своём верном и преданном друге. Полезно. Очень полезно. Но, по сути, сейчас это мало что меняло. Смерть Валерта - а точнее, обстоятельства этой смерти - вот что было важно. Мальчик случайно заметил одну из зеркальных рун, пугающий и, одновременно с этим, интересный факт. Подобные руны ашкилари не использовали уже очень много лет. Очень. Есть над чем подумать. Но, разумеется, прежде стоит закончить осмотр комнаты. На этот раз без людей. - Мой принц, - сказал Аверус, оглядываясь по сторонам, - я благодарю Вас за доверие и прошу позволить сделать всё возможное, чтобы оправдать его. То, что Вы увидели в зеркале, то, что чуть не убило Вас - является проявлением магического искусства. Юрвен об этом наверняка уже успел догадаться, но для виду он состроил хмурое выражение лица и кивнул. - Именно, - вздохнул Аверус, - магического искусства, которым, разумеется, владеть могут только ашкилари. А это значит, что слухи, гуляющие по городу, не так уж и беспочвенны. Поэтому я хочу спросить вас ещё раз - вы доверяете мне? Подумайте и ответьте честно. Ответьте не только мне, но и себе самому. - Ты тридцать лет служил отцу, не замышляя ни единого дурного дела, я не вижу причин не доверять тебе, - решительно кивнул Юрвен, ни секунды не сомневаясь. Отлично. - Вашего отца убили, - тихо сказал Аверус, с еле заметным разочарованием в голосе, - один из моего народа. И вновь Юрвен сам успел понять столь очевидную истину. Но мальчику требовалось, чтобы кто-то озвучил её. Требовалось, чтобы мысль стала реальностью, а не его страшной догадкой. - Пока это не более чем предположение, - продолжил тем временем Аверус, - и я буду молиться Творцу, чтобы им оно и осталось. - Да, - спешно кивнул Юрвен, - я тоже. - Но даже подобное предположение может привести