— Нет, это я знаю. Имею в виду, что ты делаешь в ближайшие полчаса? Та бургерная все еще открыта, и мы можем перекусить, или я могу проводить тебя до общежития, если хочешь.
Все его предложения подразумевали проведение с ним времени. Времени, которое будет потрачено на разговоры. Разговоры о вещах, которые, возможно, меня даже не интересуют. Но я была готова пойти на это, чтобы успокоить его и попытаться не чувствовать себя такой неудачницей. Что-то серьёзно было не так в этой ситуации. Ригли Брукс никогда не старался изо всех сил, чтобы потусоваться со мной. Может, он тосковал по дому?
Я тяжело сглотнула. Если я скажу «да», то проведу с ним время наедине. Я ощущала столько противоречивых чувств из-за своих измотанных нервов. Я могла сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз мы оставались с ним наедине. Это было не тем, к чему стремился Ригли.
Вместо того, чтобы послушать интуицию, я сделала то, что стремилась сделать переехав сюда. Я выбрала быть собой.
— Тогда давай перекусим.
Улыбаясь, он протянул руку перед собой.
— Дамы вперед.
Господи, не позволяй этому решению дополнить мой длинный список сожалений.
Глава 4
Я была голодна. Поступив в колледж, я, наконец, поняла, как легко первокурсники могли набрать по пятнадцать фунтов. Я ела всё — лишь бы было быстро и удобно — и этот день не стал исключением. Я бы пошла в любое место, куда Ригли захотел бы сходить поесть. Мне были искренне любопытны и он сам, и причины, по которым он решил пообщаться со мной.
Почему он почувствовал необходимость пригласить меня на свою тренировку и теперь прошвырнуться за бургерами? Тот, кто жил рядом, на одной с вами улице, восемнадцать лет и никогда не спрашивал, хотите ли вы кофе или мороженое, просто так не начнёт это делать. Люди — создания привычки. У него были другие друзья и компания, с которыми можно было пообщаться, даже здесь. Должна была быть причина, по которой сейчас он поступал именно так.
— Как проходит твоя учеба? — бросил он.
Прогулка была не долгой, и я немного удивилась, почему он не захотел сначала принять душ и не спросил меня об этом. Не то чтобы меня это волновало. От него, вроде, не воняло или ещё чего такого.
— Хорошо. Но психология может оказаться самым трудным предметом в этом семестре.
— Правда? Мне казалось, что психология будет одной из самых простых.
— Я ненавидела её в старшей школе.
— Почему?
Я замедлила шаг.
— Потому что я не очень понимаю людей. А эксперименты и прочее, что они делают над животными, кажутся жестокими.
Мимо проехали несколько машин. Было уже достаточно поздно, чтобы цикады вылезли из своих укромных мест и начали ночное стрекотание. Летние вечера — это то, чего ждешь с нетерпением. Жара могла быть убийственной, но светлячки, лимонад и сидение на веранде с вентилятором, обдувающим твою шею — такие ощущения ничто не было способно затмить.
Что ж, по крайней мере, до этого момента. Ригли завладел всем моим вниманием.
— Люди простые, Хэдли. Просто прояви внимание.
Ох, я-то проявляла внимание. Это он ничего не замечал.
— Думаю, ты слишком самоуверен.
Он искоса взглянул на меня.
— Ты так думаешь, а? — его дерзкая сторона вышла на передний план. — Почему это?
— У тебя полно вопросов.
— Я задал всего два.
— Три.
Я заметила, как его губы растянулись в небольшой усмешке.
— Три означает, что у меня много вопросов?
— Да, если я не знаю на них ответов.
— Что ж, могу с полной уверенностью сказать, что знаю людей.
Я хмыкнула. Это же была шутка, да?
— Прямо сейчас ты нервничаешь. Но одного я не знаю — почему?
Подошва моего ботинка зацепилась за тротуар, и я чуть не споткнулась. Я громко закашлялась, чтобы отвлечь его от моей неуклюжести.
— Я не нервничаю.
— Очень даже. Ты дёргаешься, когда уходишь в себя.
Он посмотрел на меня, как будто хотел знать, что я чувствую по этому поводу.
Я шла так медленно, что, можно сказать, почти остановилась.
— Ничего я не дёргаюсь.
— Хэдли, да ты щёлкала пальцами почти всю прогулку. Ты делаешь так с детства.
Я взглянула на свои руки и, конечно же, щёлкнула большим пальцем по ногтю безымянного.
Нет-нет, ему не следовало знать об этой моей привычке. Я не хотела, чтобы он это знал. Ригли не стоило уделять этому пристального внимания.
— Я просто щёлкаю пальцами. Это не значит, что я нервничаю.
— Ну, конечно. Я впервые заметил, как ты это делаешь, когда мы были во втором классе, и у нас был рождественский вечер. Каждый из нас открывал подарок в обмен на тот, что мы должны были сделать сами. Тебе не нравилось, когда внимание концентрировалось на тебе, и чем ближе была твоя очередь, тем быстрее ты щёлкала пальцами. Ты так делаешь всегда, когда тебе неуютно. На днях, в аудитории, например.