Конечно же желтые каракули снаружи хвоста минимальны.
– Хорошая работа, ангел! – говорю я.
– Magnifique[88]! – радостно восклицает Сильви, гладя Милу по волосам. – Que vais-je faire? – затем произносит она вслух, больше для себя, чем для нас: – Что я теперь буду делать?
– У тебя есть мы. – Я протягиваю руку, чтобы сжать ее ладонь. – Ты будешь с нами.
Сильви перекладывает ногу на ногу, ее рука безвольно лежит в моей.
– Ты ведь вернешься в Америку, верно?
– Да, – признаю я. – Но здесь у тебя есть Жанкарло. Он же сказал, что ужасные поступки Арабель не меняют его любви и уважения к тебе. Он будет рядом, и его семья, и твои друзья. У тебя будет жилье в Сен-Реми. Я помогу тебе. Мы сделаем этот дом счастливым. И ты приедешь навестить нас в Нью-Йорке, если сможешь. У тебя всегда есть я, Джейд и Викс. Они постоянно пишут мне сообщения, спрашивают о тебе. И в любом случае, мы все будем навещать тебя, девочки и я, и дети тоже. Ты всегда была для меня второй бабушкой, Сильви. А теперь единственная, кто остался у меня и моих детей.
– Конечно. – Она улыбается, хотя я вижу, что это дается ей с трудом. – А как же Оливер, ma chérie? Ты не передумала? Арабель… – Она издает сдавленный, хрипящий звук. – Моя Арабель была манипулятором. Она была больна. Оливер…
– Оливер взрослый мужчина, – возражаю я. – Он сделал свой выбор, и теперь мы оба должны жить с этим. На самом деле не Арабель разрушила нашу семью. Что-то в наших отношениях всегда напоминало попытку плыть против течения.
Если копнуть глубже, то во всех отношениях недосуг задуматься о чем-либо, когда ты дико возбужден, влюблен, весел и пытаешься двигаться вперед к желаемым рубежам – у нас с Оливером почти получилось. Мы должны были остановиться на этом «почти». У нас было так много ингредиентов, но нам не хватало клея. Я могла бы бороться вечно, склеивая нас одной лишь волей. Но это отняло бы мои силы до последней унции, и у меня ничего не осталось бы для себя. Нам, женщинам, особенно за тридцать, тяжело, когда мы стоим перед возможностью материнства, а часы медленно отсчитывают время. Легче ухватиться за «почти» изо всех сил. Но моя борьба закончена. Я благодарна за своих детей – из-за них эта борьба кажется достойной, чистой. Но что бы ни ждало впереди, это должно быть легко. И это не будет похоже на «почти». Я не знаю, как это бывает, когда легко, но я знаю все о трудном «почти». Так что, надеюсь, я узнаю его противоположность.
– Я горжусь тобой, Дарси. – Наконец Сильви сжимает мою руку в ответ. – Серафина тоже очень гордилась тобой. Но скажи мне, моя дорогая, что ты собираешься делать с шато?
Дрожь сотрясает мое тело. Я отнимаю свою ладонь и изучаю свои ногти. Я изгрызла их в комнате под лестницей, скорчившись на полу, когда Арабель нависала надо мной. Я пытаюсь не возвращаться в тот миг, к панике, страху, пистолету. Но я не могу остановить вспышки, которые неизбежно возникают в сознании.
– Продам. Прости, Сильви. Я знаю, это был и твой дом. И если хочешь оставить себе, я с радостью отдам его.
– Конечно же я этого не хочу. – Сильви смеется грустным, гортанным смехом. – Что мне делать с таким огромным, обременительным местом?
– У тебя с ним связано так много воспоминаний.
– Воспоминания живут здесь. – Сильви постукивает себя по голове, ее глаза затуманиваются. – А теперь скажи мне, ты ведь не собираешься отдать все свои деньги, как планирует поступить Виктория?
– Нет! – Я смеюсь. – Я знаю, что деньги не купят мне счастья, но они помогут мне справиться с ролью матери-одиночки, отправить своих детей в частную школу. И еще позволят мне расширить сферу деятельности «The Fertility Warrior» и помочь женщинам на их пути к материнству. – Внезапно я чувствую, как внутри меня разгорается огонь. Должна признать, это здорово – наконец-то получить финансовую поддержку, чтобы по-настоящему развить свой бизнес. – Я знаю, что мне все равно будет сложно. Деньги здесь не спасут. Но, по крайней мере, я не буду в них нуждаться. И, конечно, я займусь благотворительностью.
Я ставлю корзинку с frites обратно на стол и снова откидываюсь в своем плюшевом кресле.
И тут мой телефон выдает сообщение.
Оно от Рафа: «Как у тебя там дела?»
Отвечаю: «Хорошо, спасибо. Жарко, песок, много мороженого и посиделок с детьми. Как твое лечение?»