– Джейд? – шепчет Дарси, когда я подхожу к двери.
– Да? – Я поворачиваюсь. Ее лицо выглядит вялым, выжатым. Это ошеломляет меня, она словно тень моей подруги. Она – воительница, на первый взгляд милая и застенчивая, но под этой маской скрывается яростное стремление к цели до тех пор, пока ее враг услужливо не упадет к ее ногам.
– Ты убила мою бабушку? – спрашивает она.
У меня перехватывает дыхание.
– Дарси, ты, должно быть, шутишь. Конечно, я этого не делала. Я не убивала Серафину.
Ее глаза все еще закрыты.
– Ты ненавидела ее.
– Так и было. Но я не убивала ее. – Дарси молчит. Я не могу разобрать, заснула ли она. Почему-то мне кажется, что нет. – У меня были все основания ненавидеть ее, Дарси. Ты знаешь, что она сделала с моей семьей. Очень долго – десятилетия – я ждала и молчала. Мой отец тоже. Ради тебя. Мы могли бы противостоять Серафине. Мы могли бы даже обратиться в прессу, подать в суд…
Интересно, не зашла ли я слишком далеко, позволив своей ненависти и боли выплеснуться наружу именно сегодня. Но я не могу взять свои слова обратно.
Дарси внезапно поворачивается на бок и отворачивается от меня. То ли она заснула, то ли не хочет сейчас об этом говорить.
– Люблю тебя, Дарси. Спи крепко. – Я выскальзываю из комнаты. Ее вопрос напомнил мне об одном срочном деле.
Я нахожусь в большом модном гардеробе Серафины и улавливаю снаружи шорох, пока роюсь в коллекции ее дизайнерских сумок. Я поворачиваюсь.
Шаги. Дерьмо.
Что мне придумать? Мое оправдание – я ищу улики.
Но что, если это и правда был Раф? Итак… я ищу…
Слышно, как со скрипом открывается комод Серафины, затем скрежет, когда его отодвигают от стены. Я знаю эти звуки, потому что сама только что обыскивала его.
Кто же там? Я подумываю спрятаться здесь, пока человек не уйдет, но на самом деле прятаться негде. Шкаф такой же просторный, как и весь дом – больше места, чем вещей. Все безупречное, дорогое, потрясающее. Серафина следовала методу КонМари[53] задолго до того, как этот термин вошел в моду. Я знаю, что он здесь. Ван Гог, принадлежавший моей семье.
Я была в этой комнате всего один раз, пробралась внутрь летом, когда мы учились в Авиньоне. Дарси меня страховала, но тогда усилия не принесли плодов. Я ничего не нашла. Только на этот раз я не уйду с пустыми руками. Шаги приближаются к шкафу. Я делаю движение к двери. Лучше не выглядеть виноватой, притвориться, будто я не делаю ничего плохого, нежели быть обнаруженной прячущейся.
– Эй? – подаю я голос. В дверном проеме появляется Викс. Она кажется удивленной, обнаружив меня. Я удивлена не меньше. – Привет. – Я неловко машу рукой.
– Забавно встретить тебя здесь. – Она склоняет голову набок, глядя на меня. Подозреваю, точно так же я рассматриваю ее.
– Что ты здесь делаешь? – интересуюсь я. – Это как-то связано с твоей встречей с Серафиной?
Щеки Викс розовеют.
– Я пока не хочу об этом говорить.
– Ты сообщила об этом полиции?
Она кивает.
– Но я не готова рассказать тебе. В любом случае у них есть подозреваемый. Какое им дело до моей встречи с Серафиной? Она не имеет никакого отношения вообще ни к чему. И все же… что ты здесь делаешь?
Я никогда не слышала, чтобы Викс так защищалась. По поводу чего была эта встреча? Что подруга так тщательно оберегает? Я отворачиваюсь, чтобы она не могла видеть моего лица, и замечаю темно-синюю сумку из натуральной кожи. Сумка от Шанель. Полагаю, все это дизайнерское добро теперь принадлежит Дарси.
– У Серафины есть кое-что, принадлежащее мне, – наконец выпаливаю я. – И я бы хотела получить это обратно. – Всплеск честности освежает.
– У Серафины? Что-то твое? Ты о чем?
Я доверяю Викс – или думала, что доверяю. Но, в отличие от нее, я не сообщила полиции о том, что собираюсь искать. Кроме того, Викс тоже не все мне рассказывает. И я понятия не имею почему.
– Мы не враги, – наконец устало произносит Викс. – Если Раф убил Серафину, нам нужно держаться вместе. Особенно мне и тебе, учитывая признание Арабель.
– Понимаю. Ты, конечно, права.
Но я все равно не могу выдавить из себя эти слова. Это слишком важно. Я мечтала об этом всю свою жизнь. Это касается моей семьи, нашего прошлого, нашего будущего. Часть меня думала – надеялась – что именно об этом хотела рассказать Серафина. Что спустя столько лет она попытается все исправить. Признает, что она сделала с моей семьей.
Как она, находясь в здравом уме, не моргнув глазом, отправила моих бабушку и дедушку прямиком в могилу.
53
Японский консультант по уборке Мари Кондо создала свой собственный метод уборки, назвав его акронимом из первых букв своего имени и фамилии – КонМари.