– Я люблю тебя, – говорит он. – Я все еще по-настоящему люблю тебя. Знаешь, две вещи могут быть правдой одновременно.
Я впиваюсь ногтями в свое бедро.
– Тогда, пожалуйста, не возвращайся сюда и не трахай мою бывшую лучшую подругу. Если ты любишь меня, то это самое малое, что ты можешь сделать.
Я знаю – это сигнал, что пора уходить. Я все хорошо продумала. Но я пока не готова. Нам еще столько всего нужно сказать. Я замечаю по его глазам – слова и предложения клокочут у него в горле. Несколько мгновений мы смотрим друг на друга, и я вижу очень ясно: горе, любовь, грусть и… облегчение.
Да, именно облегчение.
Как страшный сон, это нахлынуло на меня. Электронные уведомления. Как Оливер накричал на представителя банка, а затем сидел, обхватив голову руками. Фраза «лишение права выкупа» постоянно висела у нас на шее, пока Мила крутила ложкой в миске с хлопьями и самозабвенно болтала о том, как странно, что молоко меняет цвет с красного на фиолетовый.
Это невозможно произнести вслух, размышляя о смерти моей бабушки: «нет худа без добра». Предполагается, что смерть не оставит без добра людей, оставленных кем-то, кто покинул этот мир. Лицо Оливера темнеет от стыда, потому что он знает, что я заметила это по тому, как расслабилась его челюсть. Я вижу, что он не гордится собой, и я тоже ни в малейшей степени не горжусь тем, что нахожу положительный момент в смерти моей любимой бабушки.
И тем не менее наши с Оливером ощущения одинаковы. Мы все еще партнеры в том, что касается детей и карьеры, банальностей брака и наших финансов. Теперь – в течение одного дня – наша семья оказалась разрушена. Но вот взгляды пересекаются – и в них мы оба читаем: наш дом и средства спасены.
Глава двадцать первая
Арабель
Я стою у двери гостиной. Полагаю, правильнее сказать «подслушиваю». Там моя лучшая подруга, почти сестра, и я предала ее. Но там и моя любовь. У меня такое чувство, что я пробираюсь сквозь туман, не в состоянии увидеть другую сторону и к чему все это приведет.
Выбегая, она видит меня, останавливается и скрещивает руки на груди. Ее щеки клубнично-розовые, волосы, не закрепленные обычной повязкой, растрепаны после сна. Она жестом указывает внутрь.
– Ну… он весь твой.
Она только что говорила ему совсем другое, но я не собираюсь это обсуждать.
– Дарси, мне так жаль! Правда жаль.
– И чего же тебе жаль? – Я встречаюсь с ней взглядом, ее подбородок жесткий, вызывающий. Она хочет заставить меня произнести это вслух.
– Что влюбилась в Олли. И, конечно, что с Серафиной случилось такое…
– И?..
Я знаю, чего она добивается.
– И что предала тебя. Прости меня, Дарси. Я хотела бы, чтобы ты могла заглянуть внутрь меня и понять, насколько искренне я сожалею.
Она щелкает пальцами.
– Тогда все в порядке, да? Одно «прости», и все забыто. Я думала, мы были лучшими подругами, Бель. Ты всегда называла нас сестрами.
– Мы и есть сестры.
– Нет, это не так. – Дарси качает головой. Внезапно она перестает злиться и грустить и становится очень спокойной и уверенной. – Если честно, мы никогда не были настоящими сестрами и теперь никогда ими не будем.
Я чувствую, как что-то старое и усталое со свистом покидает меня, и на смену ему приходит другое ощущение, более холодное, более честное. Я как будто погрузилась в глубины океана, где все ясно. Откровенно говоря, Дарси произвела на меня впечатление. Она настоящий воин, не отступает. И не должна. Это ее муж, отец ее детей. Я понимала, что она будет сражаться. Я просто не знала, буду ли я делать то же самое. Стоит ли мне за что-то бороться? Сквозь туман я вижу свою новую жизнь с Олли и их детьми. Вижу себя мачехой. Я никогда не хотела собственных детей, но все же они очаровательны. Наши отношения причинили бы боль и Жанкарло, и Дарси, и одна мысль об этом ужасно ранит меня. Но что, если наша совместная новая жизнь возможна? Моих денег для нас будет достаточно, неважно, что у Олли их нет. Я знаю об их финансовых проблемах, хотя Дарси никогда не делилась ими со мной.
Я открываю рот, пытаясь придумать что-нибудь, что могло бы все исправить, но внезапно Дарси сильно мотает головой, издает сдавленный звук, похожий на лошадиный рев. Она не смотрит на меня, просто бросается к входной двери. Она босиком, в желтом платье.
– Дарси, будь осторожна, там…