– Они продолжают думать, что у Рафа был пистолет, хотя я не понимаю, почему он тогда им не воспользовался, – говорю я. – Они все обыскали, перевернули домик садовника вверх дном – и ничего. Они также осмотрели особняк и прилегающую территорию.
– Территория огромная, – пожимает плечами Дарси. – Можно спрятать пистолет где угодно.
– Согласна. – Я киваю. – Они также выяснили, что убийца воспользовался раковиной на кухне, видимо, чтобы смыть кровь.
Арабель морщится.
– Я знаю. Сегодня вечером я пользовалась кухней шеф-повара вместо семейной. Вся территория была огорожена, как и спальня.
Я делаю паузу, размышляя о том, как чуть раньше сегодня я проигнорировала оградительную ленту у спальни. Но у меня была веская причина.
– Они взяли образцы сегодня утром, – продолжаю я. – Само собой, там обнаружили кровь, совпадающую с кровью Серафины. И отпечатки Арабель и Сильви. И нескольких официантов и шеф-повара, которые работали здесь на этой неделе.
Арабель кивает.
– Шеф-повар обычно пользуется другой кухней, но поскольку в первую ночь я готовила на семейной, и она помогала…
– Но других отпечатков пальцев нет, – перебиваю я. – Возможно, Раф был в перчатках и спрятал их где-нибудь, возможно, вместе с пистолетом.
– Дикость, – бормочет Викс.
– Дикость, – вторит Арабель. – Могла кровь попасть на… одежду или куда-то еще… когда?..
Я киваю:
– Это они тоже подозревают. Они осмотрели все наши комнаты, комнату Рафа тоже…
– Правда? – удивляется Викс. – Они осматривали наши комнаты?
Я киваю.
– Да, все наши вещи. Сегодня утром и сейчас снова. Но они не нашли ничего примечательного. По крайней мере так они сказали.
– Почему Раф не мог помыться в своем коттедже? – спрашивает Дарси.
– Да, зачем это делать в раковине в главном доме? – Арабель хмурится, и я понимаю. Кухня – ее владения, и теперь она запятнана.
– Чтобы свалить вину на кого-то из нас? – задаюсь я вопросом вслух. – В любом случае, если бы он оставил следы крови в своем коттедже, он бы сделал себя довольно очевидным подозреваемым. И, возможно, он не думал, что Серафина укажет на него. Надеялся выйти сухим из воды.
– Но, если были перчатки, одежда, то где они? – настаивает Арабель.
– Ты знаешь, я видела его утром снаружи. Он сказал, что вышел потому, что услышал шум машины Оливера, но офицеры думают, что он мог в этот момент прятать вещи…
– Закопал, – медленно произносит Дарси. – Но тогда они могут быть где угодно.
Я пожимаю плечами.
– На это есть полицейские. У них свои методы.
– Не будь слишком уверена, – замечает Арабель. – Известно, что в сельской местности на раскрытие преступлений уходит целая вечность. Нередко их и не раскрывают вовсе.
Сильви кивает.
– Полиция некомпетентна. Особенно жандармерия.
Услышав это не слишком оптимистичное заявление, мы несколько неловко ерзаем на стульях. Тем не менее Раф в тюрьме, по крайней мере сейчас.
– Они сказали, что могут удерживать его только определенное время, – говорю я.
– И что, он просто вернется сюда? – Викс встревожена. – Нам придется находиться с ним на одной территории?
– Ну, я уверена, что до этого не дойдет, – возражаю я. – В конце концов появятся дополнительные доказательства. Должны появиться. Но в любом случае мы могли бы его выставить. Я имею в виду – Дарси может. Подразумевается, что именно она унаследует шато.
Наступает напряженное молчание. Я знаю, мы все думаем об одном и том же: как ужасно – обнаружить свою бабушку убитой настолько жестоко, но как потрясающе – стать из-за этого неприлично богатой.
Арабель с помощью Викс подает следующее блюдо. Куриные котлеты в сливочном масле с лимонным соусом. Имеется даже веганский вариант с соевыми котлетами, но у меня пропал аппетит.
Когда все тарелки наполнены, Сильви говорит:
– Знаете, я впервые встретила Серафину на этой самой террасе. Прямо у платана. – Она указывает на массивное дерево, символ поместья.
Дарси подается вперед.
– В самом деле? Я никогда не слышала эту историю.
– Да. – Сильви прикрывает глаза. – Я хотела собрать вас, девочки и рассказать вам о себе, о Серафине.
– И о Ренье, – добавляет Арабель.
– Да. – Глаза Сильви открываются, и я замечаю, как слегка сжимаются ее челюсти. – И о Ренье, конечно.
Я впервые понимаю – Сильви, должно быть, было нелегко наблюдать за Серафиной и ее мужем, который был категорически против их общения.
– Вы пришли работать в шато уже после войны, верно? – Я уже сделала такой вывод. Сильви слишком молода, чтобы работать у них в войну. И мой отец не упоминал о ней. Он был ребенком, когда судьба связала его с этой семьей, с этим особняком. Ему было всего десять, но его воспоминания о том времени до сих пор остры, я думаю, острее, чем о любом последующем периоде его жизни.