Уборщица пошла по коридору, дергая за ручки дверей классных комнат. Все двери были заперты. Участковый шел следом. В конце коридора, где стояла шкаф, тетя Нина ахнула:
— Вот, сюда!
Стекло в одной из половинок дверей шкафа-«музея» было выбито, видно, ударом ноги.
— Да! — участковый быстренько подбежал к шкафу, под башмаками захрустели осколки. — Сейчас будем составлять протокол! Нина, что здесь было, в этой шкафу? И что пропало?
Тетя Нина заглянула через дыру:
— Да, кажется, ничего… Вся макулатура на месте.
— Какая макулатура?
— Такая. Посмотрите сами. Здесь разная непотребщина лежит. Газеты отсюда беру, пол застилать… Ведро, швабру сюда ставлю, тряпки прячу…
Теперь настала очередь смутиться участковому. Он снял фуражку, вытер ладонью лоб и виски:
— Ничего не понимаю.
— Кража века! — насмешливо сказал отец Дмитрока.
Чэсь с Михалем, которые стояли позади всех, переглянулись. Едва шевеля губами, Чэсь прошептал «Папки нету!» Михаль приложил к губам палец.
— Все, теперь вы отпускаете наших детей? — спросила Михалева мать.
— Пока нет. Михаль, объясни, почему все же вы сюда лазили? Что искали?
— Мне все это надоело! — вдруг громко заявил Михаль. — Еще раз вам повторяем, при своих родителях и при тете Нине: мы никуда не лазили!
— Ишь ты, надоело ему… Нет лазили — докажите. Я показал там, на крыльце, как вы это делали!
И Дмитрок, и Чэсь подались было вперед, но Михаль остановил их:
— Я сам. Видите вон то окно в конце коридора, за шкафом?
— Ну-ну, не забывай, с кем говоришь, — сделал замечание участковый. — Ну, вижу.
Михаль подошел к окну:
— Тогда скажите, зачем нам рисковать, карабкаться друг другу на плечи, в темноте, в дождь, когда мы в любое время и очень легко могли бы залезть в коридор вот через это окно? Оно низко от земли, широкое. Смотрите, здесь нет шпингалетов. Достаточно пальцем толкнуть это окно с улицы — и оно раскроется настежь!
— Правда, оно легко открывается, — виновато подтвердила тетя Нина. — Сколько раз просила директора: сделайте вы этот шпингалет…
Участковому, под насмешливыми взглядами родителей, вновь пришлось снять фуражку и вытереть лоб. Дмитрок и Чэсь с гордостью смотрели на Михаля, своего командира.
— Подождите, тогда выходит…
— Выходит, в школу лазили чужие, кто не знал про окно, — закончил за участкового отец Дмитрока.
— Может, знаете кто?
— Не знаю. А может, вы знаете, когда наконец закончится этот «следственный эксперимент»? Наши дети здесь ни при чем, это доказано ими самими.
— Хорошо, — сдался участковый. — Хотя тут и хулиганство в наличии: разбитое стекло. Но раз ничего не украли, протокол составлять не буду. Вам, — повернулся он к тете Нине, — сегодня же договориться с директором, вставить шпингалеты, закрыть окошко над входом, заодно найти деньги на стекло в двери этого шкафа. Вам, — к ребятам, — делаю пока устное предупреждение!
Все трое вскочили:
— Почему?
— За что?
— Дыма без огня не бывает, — загадочно ответил участковый. — Теперь придется смотреть за вами пристальнее. То же самое предлагаю делать и гражданам отцам.
Глава 31. Что мы имеем?
Последние слова участкового наиболее пришлись по душе Чэсевой матери.
— Все, отгулялся, — заявила она дома сыну. — Теперь забудь об улице, будешь сидеть у меня как мышь под веником.
— Мама, ты же все слышала! Я никуда не лазил!
— Ну и что, что не лазил? За тобой не пропадет: еще успеешь и залезть. Вон ведро, носи воду и поливай гряды…
— Какие гряды? Вчера только дождь был!
— Тогда собирай из картофеля жуков колорадских.
Так Чэсь и не вышел в тот день играть. Не было его и на другой день, с утра.
Михаль со Дмитроком проверили шалаш, не подтек в случае дождя. Потом взяли удочки, разулись. Сидели на обрывистом берегу, свесив ноги. Хорошо, тепло…
У Михаля давно прошла вся злость на друзей. Он рассказал Дмитроку, как съездил в город, умолчав только о городских мальчике с девочкой, которые так свободно, так красиво разговаривали на родном языке.
— Я сразу понял, чьих это рук работа, — сказал Михаль. — Когда увидел, что участковый ведет меня к школе, так и стукнуло в голову — лысый сказал: «Сейчас только школа остается». Но вам почему не сиделось? — спросил он. — Я же предупреждал: ничего не делайте сами!