Меня так затрясло, что я не могла говорить и совершать осознанные движения. Страх был настолько всеобъемлющим, что не осталось ничего, даже осознания себя как человека, только этот кошмар. Мы позвонили врачу, она сонно сказала ехать в роддом, обещала приехать тоже. Я не сомневалась, что она приедет, ведь так написано в договоре. Приехала «скорая», и мы поехали в роддом. Схватки были раз в 3–5 минут.
В приемном отделении меня осмотрел мужчина и с вердиктом «вы не рожаете» сообщил, что меня положат в патологию и что мужа туда не пустят – наши партнерские роды начнутся только в родблоке. Я позвонила врачу, она сказала, что надо ложиться одной. Я была в панике, собралась ехать домой, но приемный доктор заверил меня, что плод погибнет без вод, надо остаться. Мужа не пускали даже в здание роддома до 9 часов утра. Родители провели под окнами роддома весь день моих родов.
Я пыталась делать самомассаж, падала с кровати, из-под меня постоянно выпадал матрас. Никто мне не помогал, лишь говорили, что врач вот-вот приедет.
Врач появилась только в 9 утра, накричала на меня и очень болезненно осмотрела, хотя была в курсе, что мне больно, и сама же подозревала вагинизм.
Удалось спуститься на первый этаж к мужу. Мы устроились на лавке перед кабинетом УЗИ, он делал мне массаж поясницы, который значительно облегчал боль. Так мы провели следующие 4 часа. Единственное, что по этому поводу сказала врач: «Ты сидишь у него на голове!» Понять смысл сказанного мне удалось только спустя несколько дней. Мне сделали УЗИ, мужа не пустили в кабинет, УЗИстка вылила на меня ушат ругательств и не заметила обвития у ребенка.
К 13 часам мы с мужем наконец были в родблоке. Я прислонилась животом к батарее – это было восхитительное мгновение, когда боль стала терпимой, по крайней мере спереди, но меня прогнали, прикрикнув, что от тепла будет кровотечение и мы с ребенком умрем. Следили, чтобы я не подошла к батарее снова. Впрочем, «свободное поведение в родах» мне не подошло. Меня заставляли вставать и ходить – я не могла. Я либо лежала на боку, либо стояла, опираясь на кровать. Мужа с его чудодейственным массажем не отпускала ни на секунду с 9 утра до начала потуг. Массаж поясницы действительно очень помогал.
Естественно, мы просили обезболить, сделать кесарево, сделать хоть что-нибудь. Анестезиолог несколько раз заходила, по лицу было видно, что ей меня жаль, но «врача нет, без нее не можем ничего делать, у вас с ней контракт», а врач мало того, что не появлялась, но и необходимости в обезболивании так и не увидела.
Врач не появлялась в палате, даже когда ее звали. Зато вместо анестезии мне зачем-то сделали капельницу с но-шпой, от которой легче не стало. Схватки шли очень часто, и между ними боль не отступала полностью, при этом специальный аппарат схваток у меня не фиксировал. Стимуляции я боялась – понимала, что усиления боли не переживу, – но согласилась. Раскрытие не шло. Вопреки тому, что говорили, окситоциновые схватки для меня ничем не отличались от предшествующих. Больнее не стало. Может быть, потому, что просто было некуда? Я выдыхала со стоном и пугалась звука своего голоса (и потом долго еще пугалась, услышав подобные звуки), кусала до синяков руки. Это почему-то пытались запретить, отбирали у меня руку, ругали.
Потуги длились 40 минут и по ощущениям ничем не отличались от схваток. Мужа прогнали. Руководила потугами заведующая, «моя» врач только говорила гадости: «Ты не готова к родам!», «Ты не умеешь рожать!», «Нужно заниматься делом, а ты тут умираешь!».
Плод шел с рукой и туго обвитой пуповиной шеей. «Моя» врач махнула рукой и отошла. В 17:45 у меня были разрывы второй степени, кричащий ребенок весом 2750 г, кровь на локтях, момент облегчения оттого, что больше не будет больно, и… куча швов без наркоза. Какой-то укол был, и спрей с лидокаином, но эффекта от них не было. Мне положили младенца на грудь, видимо, чтобы я не орала, но я орала, потому что это, хоть и не так больно, как схватки, но очень остро больно и очень долго.
Потом поставили катетер. Примерно так же больно, как прокалывание иглой слизистой, но еще и бесполезно – я была обезвожена. Положили лед, от него позже начался цистит.
Оказалось, что семейная палата, которую мы оплатили, занята и меня положат в двухместную, и мужу опять придется уехать. Он смог побыть только пару часов, уже была ночь.
Я практически ничего не видела, в глазах все расплывалось и двоилось, я сообщила об этом девочке, которая пришла меня «поднимать», она ответила, что это не норма, однако ко мне так и не прислали врача. Я мечтала поскорее оказаться дома, поэтому решила более ни о чем не говорить – все равно не помогут.