Дарси чувствовала, как у нее засосало под ложечкой. То, что она нашла незнакомца привлекательным сексуально, поразило и озадачило ее. Ведь она, можно сказать, умерла с тех пор, как обнаружила, что Маркус спит с гламурной моделью – обладательницей огромных грудей. Стрела желания пронзила ее. У Дарси перехватило дыхание. От Кастеллано исходила такая энергия, что она впервые осознала смысл слов «мужская сила» и «женская слабость».
Дарси поймала себя на мысли, что сдерживает дыхание. Она выдохнула и задрожала, однако сумела овладеть собой и подарила ему вежливую дежурную улыбку.
– Мистер Кастеллано? Чем могу вам помочь? Он взглянул на табличку на ее столе и нахмурился:
– Вы Дарси Риверс?
Говорил он с сильным акцентом. Наверное, итальянским, предположила Дарси. Мужчина вел себя очень высокомерно.
– Да, я, – холодно ответила она.
– Я ожидал увидеть кого-нибудь постарше. Джеймс Форбс говорил, что Дарси Риверс – опытный логопед, любящий свою работу. Услышав это, Сальваторе представил седовласую даму в твидовом жакете и в очках. А сейчас перед ним стояла девушка с личиком в форме сердечка и копной медно-каштановых волос, блестевших, словно шелк, на ярком солнце.
Он окинул взглядом ее женственную фигуру, отметив, что жакет в стиле сороковых годов прошлого века подчеркивает тонкую талию и округлые бедра. Ноги у нее были стройные, и Сальваторе предположил, что она выбрала трехдюймовые каблуки, чтобы казаться выше. Лицо Дарси Риверс было скорее миловидным, чем красивым: рот слишком широк, а глаза слишком велики, что придавало ей сходство с эльфом. Под жакетом блузка была застегнута на все пуговицы. Интересно, так ли она строга, как выглядит?
Дарси вспыхнула.
– Извините, если разочаровала вас, – с неприкрытой иронией произнесла она.
– Я не разочарован, мисс Риверс.
Голос у него был низкий, с сексуальной хрипотцой, отчего волоски на шее Дарси встали дыбом.
– Я просто удивлен. По-моему, вы слишком молоды, чтобы обладать высокой квалификацией.
Дарси знала, что выглядит лет на пять моложе. Вероятно, когда ей исполнится пятьдесят, она будет радоваться этому, а пока в университете и на собеседованиях ей приходилось нелегко. И конечно, имя не помогало. Узнав, что она – Харт, люди, как правило, удивлялись, почему Дарси не пошла по стопам родителей. Хорошо хоть, Сальваторе Кастеллано это неизвестно. Однако Дарси испытала раздражение, когда он упомянул ее возраст.
– Мне двадцать восемь, – отрывисто бросила она. – И Риверс моя фамилия по мужу.
На лице Кастеллано ничего нельзя было прочитать.
– Прошу меня извинить, миссис Риверс. «Зачем я так сказала?» – спросила себя Дарси.
Наверное, из стремления подчеркнуть, что она не так уж юна.
– Вообще-то я предпочитаю обращение «мисс». Сью вышла. Сальваторе закрыл дверь и подошел к ней.
– Рад, что мы разрешили этот вопрос, – сухо сказал он. – А сейчас, может, мы присядем, и я объясню причину моего визита?
Его высокомерию не было границ. Краска проступила на щеках Дарси, и она открыла было рот, чтобы велеть ему убираться, как вдруг заметила, что он прихрамывает.
– Результат автокатастрофы, – коротко пояснил Сальваторе. – Внутри моей ноги куча металла.
Дарси смутилась – он заметил, как она разглядывает его. Ей будто снова исполнилось шестнадцать, когда она была робкой и неуверенной в себе, что удивительно для членов ее семьи, которым присуща самоуверенность.
«Не будь тихой мышкой, дорогая, – регулярно повторял отец. – Верь в себя, потому что, если ты не веришь в себя, как ты заставишь поверить других?»
Для ее отца так, может, оно и было. За тридцатилетнюю карьеру Джошуа Харт завоевал репутацию одного из самых лучших исполнителей шекспировских пьес. Харизматичный, волнующий и непредсказуемый, он мог не замечать собственных детей, когда погружался в ту или иную роль. Он был не только хорошим актером, но и блестящим драматургом – три его пьесы ставились в Вест-Энде. Джошуа Харт не страдал неуверенностью в себе.
«Актерское мастерство в твоей крови, – говорил он Дарси. – Разве может быть иначе, когда в тебе переплелись мои гены и гены твоей матери?»
Ее мать, Клаудия, была одаренной актрисой. Брат и две сестры Дарси тоже выступали на сцене. Она особенно была близка со своей младшей сестрой, Миной, и гордилась тем, что та сумела перебороть себя.
Только Дарси избрала иной путь, и Джошуа не скрывал разочарования. Иногда ей казалось, что отец воспринял ее отступление от семейной традиции как личное оскорбление. С ним никогда не было особенно легко, а в последние годы в их отношениях появилась трещина, которую Дарси очень хотела заделать.