Что-то пошло не так. Его рука раскаленным железом жгла ее кожу через легкий шелк платья, и если фраза, брошенная им в момент, когда он помогал ей выйти из машины, о чем-то говорила, ей угрожала большая опасность. Он заявил, что теперь, когда они имеют представление друг о друге, они могли бы ближе познакомиться во время обеда…
Он, безусловно, не считал, что теряет время, а она, безусловно, не хотела ближе знакомиться с этим человеком. Именно об этом размышляла Сэлли, когда ее усаживали за столик.
Она неожиданно почувствовала, что очень устала. Всю неделю Сэлли работала не покладая рук — готовила очередную выставку в музее. В это утро как раз состоялось ее открытие для прессы и почетных гостей, и Сэлли пришлось по просьбе начальства поприсутствовать на торжестве, чтобы ответить на возможные вопросы об экспонатах. Обычно она ходила на работу в строгих юбках и блузках, но сегодня ей пришлось одеться более нарядно.
Ее босс знал о состоянии здоровья ее матери и любезно разрешал ей ежедневно отлучаться в час дня. Почти два года непременных посещений матери во время уик-эндов и праздников, не говоря уж о постоянной тревоге за нее, не прошли бесследно для Сэлли, и она чувствовала себя совершенно измученной. Меньше всего ей было нужно сейчас отбиваться от ухаживаний какого-то самца. На самом деле ей хотелось только одного — оказаться в своей постели… одной…
— Мадам?
Она подняла глаза.
— Извините, — пробормотала она склонившемуся перед ней метрдотелю и взяла меню.
— Может быть, вы предпочитаете, чтобы я сам заказал для вас?
Ну вот, опять этот низкий голос с итальянским акцентом вторгается в ее мысли. Сэлли взглянула через стол на своего спутника. На мгновение их взгляды встретились, и она заметила уже знакомый вызывающий блеск в глубине его глаз, прежде чем взглянула в меню, которое держала в руке.
Он сидел здесь, такой надменный, всесильный самец, и она уже готова была ответить ему отказом, а потом подумала: «А зачем? Чем быстрее он закажет, тем быстрее мы пообедаем и тем быстрее я смогу отделаться от его волнующего присутствия». Потому что, будучи предельно честной, Сэлли осознавала, что Зак действительно волновал ее так, как никто и никогда прежде.
Ничего удивительного, что Зак Делюкка не хотел связывать себя обязательствами с какой-то одной женщиной, когда к его услугам постоянно были самые лучшие дамы, если верить той статье, которую она прочитала о нем. В этой статье превозносилась его блестящая деловая хватка, а в заключение упоминалось, что в качестве подруг он предпочитает известных моделей.
— Прекрасно, — наконец сказала Сэлли, вернув меню метрдотелю.
— Они готовят здесь отменные стейки, еще я мог бы порекомендовать морского волка, но и все остальное, что они подают, просто замечательно.
— Вот и отлично, — протянул Зак с едким сарказмом. Ей снова было все безразлично. С мрачным видом он сделал заказ метрдотелю, включая бутылку довольно хорошего вина. Но в душе у него все кипело.
— Прекрасно, — согласилась она, когда он назвал вино, и даже не взглянула на него.
Зак заметил, как она бросила взгляд на свои часики, когда они приехали. Еще ни одна женщина не интересовалась временем, когда была в его компании. Сейчас Сэлли сидела перед ним, опустив голову, и играла с вилкой. Никто никогда не игнорировал его — и, уж безусловно, такое недопустимо для женщины, отец которой прикарманил часть дохода от его бизнеса. Какой бы красивой она ни была.
— Скажите мне, Сэлли, что вы делаете, если не занимаетесь тем, что уговариваете своего отца отвести вас обедать? — начал он вкрадчивым тоном. — Ходите по магазинам и наносите визиты косметологам? Хотя не сказал бы, что вы в этом нуждаетесь… — Он потянулся через стол, взял ее руку в свою и, повернув, принялся рассматривать гладкую ладонь. — Неужели этой нежной ручке знаком какой-то труд или папочка бережет вас?
Сэлли резко подняла голову, почувствовав покалывание в руке, и быстро отдернула ее. Она вдруг глубоко осознала присутствие Делюкки, и не только в физическом смысле. Итак, он решил ее оскорбить! Как типично для такого богатейшего выскочки, как он, только на основании того, что у нее однажды выдалось свободное время, автоматически решить, что ее содержит отец. Да будь она проклята, если прольет свет на это! Пусть остается при своих женоненавистнических взглядах — ей все равно…
— Естественно, делаю покупки… разве не все этим занимаются? — сказала она небрежно. Это было правдой. — И хожу к парикмахеру, иногда. — И это тоже было правдой. — В остальное время я много читаю. — Тоже правда.