Было объявлено, что король ушёл в годовой траур, закрывший в башне Трех Звезд, но в тот же миг, под звуки слов глашатаев, полных горечи, которыми они объявляли народу о смерти королевы, копыта скакуна у особого королевского дворца последний раз высекли искры из мостовой столицы. Он отправился очень далеко, за тридевять земель, в скрытое туманами царство промеж огромных крутых холмов, где возвышается великий Черный замок, в котором на каменном троне сидело существо, забывшее, что такое смерть…
Через три седмицы после того, как колени гонца ощутили холод черных плит, знавших так мало прикосновений смертных, в дверь башни Трех Звезд постучался некто, имевший очень бледную кожу.
С тех пор короля Конрада Первого никто не видел, он пропал, бесследно исчез. Некоторые говорили, что он, не выдержав разлуки с супругой, наложил на себя руки несмотря на все обеты, некоторые твердили, что его пожрало ужасное чудовище, таившееся в башне… кто-то весьма похожий на безутешных друзей умершего на колу барда утверждал, что сама Фестралия явилась забрать своего мужа на тот свет…
Примечание 4: e динственное, что сохранили публичные хроники с тех времен — это неожиданно суровые кары от короля Слейда Арвистера по отношению к тем, кто позволял себе хулить память его покойного царственного брата. Ну еще осталась «Песнь Слёз», пережившая самого творца и его имя.
Хотя это лишь то, что мы знаем…
Глава 1
Ножи в спине
Что я могу рассказать вам о предательстве…?
Предают все. Это не вопрос моральных качеств разумного, поверьте. Смертные предают, ибо их век короток, а соблазны сильны. Бессмертные предают куда реже, и только по весомым поводам, поэтому довольно надежны. А если так посудить, то предательства, как такового, нет, не так ли? Общение — это мама политики, а в политике есть только свои интересы.
От знания всей этой фигни — вот ни разу не легче.
— Сволочь, — сказал я с глубоким убеждением в своем слове.
— Конрад, — чуть нагнувшись, бычья голова посмотрела на меня с укоризной, — Не муди.
— Это ведь ты всё подстроил! — уверенно бросил я обвинение, — Ульяна знала!
— Подстроил? — недоуменно моргнул минотавр, — Нет, Конрад, ты что-то путаешь. Когда ко мне пришла делегация сомнийцев… я им отказал. У нас слишком много проблем, чтобы обращать внимание на столь мелкие дрязги этого мира.
— Да? — ни разу не поверил я, закидывая ногу на ногу, — И именно поэтому под моими окнами разбит натуральный гребаный рыцарский лагерь? И лошади срут⁈ Это так ты им отказал⁈
— А не пошёл бы на хрен⁈ — взъярился начальник Управления, недавно восстановленный на должности самим собой, — Ты меня отвлекаешь, потому что у тебя лошади срут⁈ Катись к демонам Иерихона, Арвистер! Тебя никто не заставляет слушать просьбы твоих бывших подданных!
— Вот именно!!! — заорал я, подскакивая, — Эти гребаные человеки на полгорода орут о том, кем я был! Откуда они узнали, Оргар?!!
— Иди — и выясни это у них, кровосос! Пошёл с глаз моих, акосов гражданский! Нам Эмму искать надо и твоих придурков! У меня очередная инспекция с Мундуса на носу! Вот когда они придут — я тебе обещаю, что первым делом натравлю на тебя! Пока ты будешь изворачиваться, как макабрский мозговой слизень, у меня будет передышка!
Хм, минотавр выглядел сердитым и честным. Это, конечно же, ничего не значило, но в его словах определенно была логика. Сомния — мир, в котором по определению не может быть проблем, он номер один с конца в списке забот Управления. Точка.
— Да катись ты уже! — взвыл Оргар Волл-третий, — Хватит тратить моё время! Делай с сомнийцами что захочешь, ты свободен, слышишь⁈
— Свобода… — протянул я, не зная, что и сказать.
— СВОБОДЕН!!! — вымел ревом меня из кабинета начальник Управления.
Очень странно. Я ожидал манипуляций, уговоров, шантажа, прямого приказа, просьбы, но… вот так? Наверное, впервые в жизни меня просто… выкинули? Но так же не бывает. Меня задержали в госпитале, затем, только я надел домашний халат, к порогу явился рыцарский табор, мои соседи, язви их демоны Иерихона в печень, заявили вызванной мной полиции, что рыцари получили их одобрение расположиться на Малиновой улице, а тут минотавр на голубом (ладно, красном) глазу заявляет, что он ни при чем! А кто причем⁈ Мелкая юная гоблинша, составлявшая мне компанию в больнице⁈ Эмма⁈