Алексей уговаривал Свету, а в голове постоянно крутилось: «Наш сын... Мой сын! Господи, почему она молчала, почему ничего не сказала, ведь было бы все иначе! Впрочем, было бы? Да, было бы! И мы были бы вместе, и не было бы этого кошмара! Это я, я во всем виноват! Но что же теперь делать?»
Алексей вдруг невесело усмехнулся и произнес:
- Мы теперь с тобой как Адам и Ева...
Он понял двусмысленность фразы и замолчал. А Светлана, вздрогнув, подняла на него большие заплаканные глаза и сказала тихо, но решительно:
- Нет, Лешенька, ты меня уже потерял. Навсегда.
- Потерял, но нашел, сама судьба назначила нам быть вместе. - Алексей проговорил это неуверенно, будто убеждая в чем-то себя самого и это плохо ему удавалось.
- Я не знаю, как мы будем жить дальше, но знай, что меня ты потерял, и встретил ты здесь не меня, а свое воспоминание обо мне, - снова тихо сказала Светлана. - Оно, наверное, таилось где-то в самой глубине твоей души, да, Алексей? А вот сейчас выпорхнуло наружу и тебе кажется, что это я - та, давешняя Светка, влюбленная в тебя по уши и обрадованная теперь до бесчувствия, что мы снова встретились, да еще как - вдвоем в пустынном мире. Нет, Лешенька, той Светки больше нет, она осталась там, в прошлом, шесть лет тому назад.
- Но ведь как-то же надо жить! - воскликнул Алексей, начиная злиться и на себя, и на Свету, и на этот фокус природы, так вероломно разрушивший спокойное течение его жизни. Словно плотина преградила вдруг тихую, теплую речку, по которой он брел босиком - и вот он уже с головой в омуте, и не достать никак дна, и показавшийся островком клочок зеленой травы ушел под воду от первого прикосновения, так как был всего лишь куском дерна...
- Надо же как-то жить... - повторил Алексей уже тише.
- А зачем? - спросила вдруг Света. - Мне незачем. У меня больше нет Алешки, нет мамы, нет людей... Ради чего жить?
- У нас будет много детей, - горячо заговорил Алексей. - Мы передадим им свои знания, опыт, пусть через десять, пусть через сто поколений возродится цивилизация, пусть опять ей придется пройти заново весь путь, но главное - чтобы у этого пути было начало! А это начало - мы, Света! Мы не имеем права отобрать у цивилизации шанс на существование! Просто не имеем! А меня ты прости, прости за все, пусть я самый ничтожный человек на Земле, а теперь это уж точно, но ты прости меня, ради будущего!
Алексей уже почти кричал, а Светлана сидела, будто окаменев и, похоже, не слушала его, не понимала смысла его горячих слов. Тогда он вскочил, вскрикнув от боли в ноге, встал перед Светой на колени и принялся целовать ее бессильно опущенные руки, затем поднялся, осторожно поднял Светлану за плечи и припал к ее губам тем самым поцелуем, что шесть лет жил в их памяти, без права на то и оттого полузабытый, но опять воскресший, как будто эти годы тоже рухнули в свою бездонную щель времени.
Проснулся Алексей от громкого тиканья будильника. Теплое женское дыхание обдавало щеку.
- Света! - тихо позвал Алексей, проведя рукой по мягкому плечу. Женщина вздрогнула и вдруг резко села в кровати.
- Что?! Какая Света?..
Алексей ошарашено молчал, вглядываясь в темноту комнаты, едва освещенную уличными фонарями. Наконец он догадался включить торшер. Заспанная и сердитая Ирина смотрела на него, щуря от света глаза.
- Так какая же Света тебе приснилась? - вновь спросила она.
- Приснилась? - Алексей все еще не мог прийти в себя. - Приснилась, - наконец произнес он снова и вдруг захохотал истерично-громко: - Приснилась! Ха-ха-ха! Мне все это приснилось! Иринка, мне все это только приснилось! Мне такое сейчас приснилось, Иринка! Такое! Ха-ха-ха!
- Ладно, разошелся, - прервала смех Алексея жена. - Давай спать, четвертый час ночи.
Алексей осекся и глянул на будильник. Пять минут четвертого! У него вдруг екнуло в груди, и он резко вскочил с кровати. Но тут же сел снова, вскрикнув от резкой боли в ноге.