– Понимаю, – сказала Таппенс. С минуту поколебавшись, она продолжала: – Миссис Ланкастер... вот она говорила о камине. Она имела в виду тот камин, что находится в гостиной, или просто камин, все равно какой?
Мисс Паккард посмотрела на нее с удивлением:
– Камин? Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Она толковала мне что-то, но я тоже не очень поняла. Возможно, у нее были неприятные ассоциации, связанные с камином, или же она что-то прочитала, и это ее испугало.
– Возможно.
– Мне все-таки не дает покоя та картина, которую она подарила тетушке Аде, – продолжала Таппенс.
– Право же, тут совсем не о чем беспокоиться, миссис Бересфорд. Думаю, она напрочь забыла о ней. Вряд ли она ее особенно ценила. Просто ей было приятно, что мисс Фэншо ею восхищалась, и она решила ей ее подарить. Уверена, старушка будет рада, что она теперь у вас, поскольку вам она тоже понравилась. Я и сама думала, какая это замечательная вещь, хотя, должна признаться, я мало что понимаю в живописи.
– Вот что мы сделаем: я напишу миссис Джонсон, если вы дадите мне ее адрес, и спрошу, могу ли я взять картину себе.
– Единственный адрес, который у меня есть, – это отель в Лондоне, от нас они поехали туда. Кажется, он называется «Кливленд» – да, «Кливленд-отель», Джордж-стрит, У.I. Они намеревались вместе с миссис Ланкастер пробыть там четыре-пять дней, после чего собирались поехать к родственникам в Шотландию. Я полагаю, в «Кливленд-отеле» имеется адрес, по которому следует пересылать корреспонденцию.
– Благодарю вас. А теперь насчет тетушкиной меховой накидки.
– Я сейчас же пришлю вам мисс О'Киф.
Она вышла из комнаты.
– Ну, знаешь, эта твоя миссис Бленкинсоп... – начал Томми.
Таппенс посмотрела на него с довольным видом.
– Одно из лучших моих изобретений, – перебила она его. – Очень рада, что мне снова удалось ее использовать. Я попыталась придумать какое-нибудь имя и вдруг вспомнила про миссис Бленкинсоп. Забавно, правда?
– Да, давненько все это было. Хватит с нас шпионажа, контршпионажа и тому подобных вещей.
– А мне так жалко. Это былоинтересно – жить в крошечном пансионе, перевоплотившись в другого человека, – я просто начинала верить, что я действительномиссис Бленкинсоп.
– Тебе повезло, что ты благополучно выпуталась из той истории, – заметил Томми. – Мне кажется, как я в свое время тебе и говорил, что ты переигрывала.
– Нет, неправда. Я очень точно ее сыграла. Приятная женщина, несколько глуповатая, целиком поглощенная своими тремя сыновьями.
– Именно об этом я и говорю. Вполне достаточно было бы одного сына. Ни к чему было осложнять дело тремя.
– Но они сделались для меня такими реальными. Дуглас, Эндрю... Боже мой, я забыла, как звали третьего. Прекрасно помню, как все они выглядели, какие у них были характеры, где они служили; а как бесцеремонно я пересказывала содержание писем, которые от них получала!
– Ну, с делами покончено, – прервал ее воспоминания Томми. – Здесь мы больше ничего не узнаем, поэтому забудем о миссис Бленкинсоп. После того как я умру и ты, похоронив меня и поплакав на моей могиле, поселишься в доме для престарелых, настанет самое время для тебя воображать себя миссис Бленкинсоп.
– Довольно скучно играть все время только одну роль, – возразила Таппенс.
– Как ты думаешь, почему старушкам нравится воображать себя Марией-Антуанеттой или мадам Кюри? – спросил Томми.