Под горой в ямке лежит Таня, уснувшая от голода, с закрытыми глазами и сжавшимся лицом. Весь день ее ищет мать со спрятанным куриным крылом, бродя вокруг табора. С наступлением темноты сова налетает на Таню, рассеянно и полушутя опускает ей из клюва помятый кусок хлеба. Она, любопытствуя, задерживается. Таня, разобравшись, хватает, не веря счастью, и поедает дальше. Вдруг махнув крылом, сова улетает, пока та подбирает крошки с землей вместе. Таня поднимается и ползет домой.
Лидочка с Верой весь день сидят на лужайке, не отходя от вещей. Вера не говорит ни слова, не зная, чего ожидать, передумывая, и гадает о сове.
Лидочка не ест весь день. Наступает вечер. В овраге шевелится Петька. Он выползает наверх и натыкается на труп мужика. Его удивляет странное положение тела. Он лежит вытянувшись, но голова запрокинута и заведена так, как будто ее кто-нибудь выломал из шеи. Верхние веки обвалились вниз, заведенные глаза уперлись зрачками в камни. Петька встает со звоном в голове, еле движется и зовет Лидочку.
Только стемнело, прилетает сова. Она уносит Веру. Ее нет долго. Наконец она возвратилась. Лидочка сидит, опустив глаза, и прислушивается, не идет ли Петька. Вокруг нее лежат объедки и нетронутая пища, но ей уже голодно. Как только сова приносит ее к себе мимо пригородов, где кое-где огоньки, все обещанное лезет в глотку. Ее одолело любопытство, так как они сидели за столом в теплой четырехугольной комнате, половину которой заполнила своими криками сова.
Полночи они с сестрой не отрываются от еды. Им тепло, они откинулись назад и запивают тем, что наливает сова. Наконец под утро Лидочка в темной комнате становится коленом на мягкую постель, падает головой глубоко в подушку, растягивается под одеялом и расправляет руки и ноги, не разглядев комнаты.
По деревянной галерее дома, тихонько ступая, пробирается сова до маленькой двери. Ночной франтовый костюм, свежие кальсоны и сорочка, пахнущая духами «Шипр». Открывает и входит. Она поднимает одеяло только что уснувшей, гладит и трогает ее. Та проснулась, садится в испуге и в темноте отталкивает. Она закричала. Сова обнимает тонкие руки, ломает их и ласкает, вспоминает быстрыми словами о пище и, не уставая говорить, заговаривает крики и просьбы. Кидающееся тело вжимается в постель. Сова шепчет над лицом с широко раскрытыми глазами: «Не кричи от боли и страха». Удерживает вырывающуюся, и скоро та засыпает с мокрыми щеками.
Петькина молитва:
«Боже мой! Молюсь тому, кто исполнит молитву. Руки побиты сапогами. Пошли в лесу хлеба не в пищу, а для жизни. Возврати ее, дай отыскать. Не прошу ни о чем – только это. Пусть потом отплатится горем. Боже мой, умоляю тебя, окончи мои мученья. Сделай так, чтоб мы были вместе. Я согласен на все после. Пусть умру, как не умер. Пусть не спасусь от голода, после, не теперь. Дай прожить вместе. Дай найти. Дай ее увидеть».
Шляпа на шесте. 1933. Б., тушь, перо. 22x22,5
Часть II
Застолье. Иллюстрация в журнал «Перелом». 1932. Б., тушь. 13x19,2
I. Обед
С темнотой сова ожидает гостей. Внизу над рекой гудят шмели. Сова сидит на перилах балкона. Из колючих кустов выходит первый щенок. Издали увидев сову он бежит в пыли. Садится под балконом и лает. Он говорит вот что:
– Я вас нашел с трудом. Тут столько дыр. Дорога и вверх и вниз. Вокруг ни листка, торчат колючки. У меня ободрана шкура. Я видел, как вы таскали из телеги корзинки, и решил вас найти и просить в нужде.
Сова: О чем?
Щенок: Покушать. Перенять от вас несравненное уменье, чего и не знаю. Поучите меня. А я умею бегать, кусать, находить.
Сова: Значит, уже мастер! Это не первый раз. Если ты бегаешь быстро, я тебя возьму для охоты. Обглоданная кость, но тонкие ноги из железа. Такому лучше железную цепь.
Щенок: Вот через дверь на день только пусти во сне обломаю клюв и без глаз отгрызу когти корзинному вору и упадешь с балкона как засохшая шишка только бы пустил поесть.
Сова: Не оброс бы мехом, выкруглив спину на вогнутых лапах, как я, расправляя крылья.
Щенок: И язык у меня высунут, и дышу часто – устал.
Сова: Начиная с первых полетов, шатаясь, крылья крепнут. Далеко ему. Пока можно сделать ему счастье.
Щенок: Откроете?
Сова: Пустить? Ладно, открою и накормлю, чтоб не прогрыз дыру.
Сова, слетев, отпирает, пропускает щенка и поднимается за ним по ступенькам. На последнем шагу она себе шепчет: «Уйти от греха. Вот зарежут в старости дурака и не без моей помощи. Но этого никому не решить. На что он годится?» Ведет щенка к столу: «Сиди здесь и жди обеда. Скоро сойдутся гости».