Глава 8
ВНИЗ
«Мы, наверное, погибнем», – подумала Мериэнн, когда они наконец остановились, и к ней вернулась способность думать. Хотя от холода думать было почти невозможно. Она силилась понять, о чем толкует Андерсон. Они кружком стояли в снегу, и он говорил: «Ну, посмотрим, кто чего набрал». Было страшно холодно, да еще, когда она упала, снег набился ей под пальто и за шиворот. В темноте все еще шел снег. Что делать, если она простудится? Где жить? А что будет с малышом?
– Мериэнн! – выкрикнул Андерсон. – Она же была здесь, куда она делась?
– Мериэнн! – нетерпеливо рявкнул Бадди.
– Я здесь, – проговорила она, шмыгая носом и втягивая сочившуюся из него водицу.
– Ну а ты что успела взять?
Она что-то держала в окоченевших руках (варежки были забыты), но сама не знала, что Она подняла руки, чтобы разглядеть, что же это.
– Фонари, – сказала она. – Фонари с кухни. Но один поломан, стекло разбито. – Она только теперь вспомнила, что упала на него и порезала коленку.
– У кого есть спички? – спросил Андерсон.
Спички нашлись у Клэя Кестнера. Он зажег уцелевший фонарь, и при свете Андерсон пересчитал их по головам: тридцать один. Повисла долгая тишина, беглецы вглядывались друг в друга, осознавая свои потери. Восемнадцать мужчин, одиннадцать женщин и трое детей.
Мэй Стромберг разрыдалась. Она потеряла мужа и дочь, но сын был с ней. В панике Денни не мог разыскать башмак с левой ноги, и Мэй три мили тащила его на детских саночках. Закончив подсчеты, Андерсон велел Мэй успокоиться.
– Может, там хоть еда осталась, – говорил Бадди, обращаясь к отцу. – Может, они не все спалили, и хоть что-нибудь еще годится в пищу.
– Сомневаюсь, – заметил Орвилл. – Эти чертовы огнеметы исключительно чисто работают.
– На сколько же нам хватит того, что есть, если мы сможем экономить и хорошенько растянем запасы? – спросил Бадди.
– До Рождества, – коротко отрезал Андерсон.
– Если мы сами до Рождества дотянем, – закончил Орвилл. – Эти машины, скорее всего, сейчас рыскают по лесу и вылавливают тех, кто успел удрать. Другой вопрос, где нам ночевать. Никто ж не догадался захватить палатки.
– Вернемся в старый город, – сказал Андерсон. – Можно устроиться в церкви, а на растопку пустить доски с обшивки. Может кто-нибудь сказать, где мы сейчас? Эти проклятые Растения друг от друга не отличишь.
– У меня есть компас, – объявил Нейл. – Я проведу. Идите за мной. Где-то неподалеку внезапно раздался короткий крик.
– Туда, наверное, – сказал Нейл, поворачивая в ту сторону, откуда донесся голос.
Они выстроились широкой фалангой и с Нейлом во главе двинулись в снежную ночь. Орвилл вез на саночках Грету, а Бадди посадил на спину Денни Стромберга.
– Можно мне взять тебя за руку? – спросила его Мериэнн. – Мои совсем окоченели. Бадди взял ее руку в свою, и с полчаса они молча шли вместе. Потом он сказал:
– Я рад, что с тобой все в порядке.
– О! – только и смогла вымолвить она. Из носа у нее текло, как из прохудившегося водопроводного крана, а после этих слов полилось и из глаз. Слезы замерзали на холодных щеках. Господи! Как она была счастлива.
Они не заметили, как подошли к пепелищу. Его уже запорошило снегом, и остывшие, почти сравнявшиеся с землей останки лежали точно укрытые легким покрывалом.
Первым заговорил Денни Стромберг.
– Куда мы теперь пойдем, Бадди? Где мы будем спать?
Бадди не ответил. Тридцать человек молча ждали, что скажет Андерсон, а он, тот, кто вел их через это Красное море, носком сапога разбрасывал пепел.
– Помолимся, – сказал он. – Здесь, в этом храме, преклоните колена и испросите нам
отпущение грехов наших. Андерсон стал на колени прямо в снегу, среди пепла.
– Господь Всеблагий и Всемогущий…
Из леса выбежала женщина. Она бежала, спотыкаясь и задыхаясь, на ней была только ночная сорочка и одеяло, как шаль, наброшенное на плечи. Добежав до них, она упала на колени, не в силах вымолвить ни слова. Андерсон прервал молитву. С той стороны, откуда она появилась, лес слабо засветился, как будто поблизости зажглась свеча в окне сельского дома.
– Это же миссис Уилкс, – воскликнула Элис Нимероу, и в ту же секунду раздался голос Орвилла:
– Лучше мы помолимся в другом месте. Кажется, там опять пожар.
– Нет больше другого места, – сказал Андерсон.
– Должно быть, – настаивал Орвилл.