И вдруг фермерша заметила Питера.
– Эй, Дед, – закричала она, подзывая мужа, – смотри, кто к нам пожаловал! Что скажешь?
Пожилой фермер подошёл ближе и присел на корточки, протянул к Питеру руку. Тот принюхался – от руки вкусно пахло молоком и маслицем. Питер был очень добрым и весёлым и в другой раз непременно бы лизнул руку, но сейчас он должен был поддерживать звание победителя колбасы и грозы медведей. Поэтому поднял шёрстку на спине дыбом, показал зубы и негромко зарычал.
– Ух ты! Какой смельчак, – восхитился фермер. – Слушай, Мать, да он, похоже, домашний…
– И вроде породистый, – подсказала фермерша, присаживаясь рядом и разглядывая Питера, словно диковинку.
На ногах у неё были калоши и шерстяные носки. Питер осторожно принюхался. Запах чужой и незнакомый, не похожий ни на один из встречавшихся прежде.
– Только вот чей он? Убежал из деревни? – задумчиво спросил фермер.
– Что ты, Дед! В деревне такого ни у кого нет. Он, наверное, потерялся.
– Ничей, что ли? Тогда нужно его продать, за него должны хорошо заплатить. Я слышал, что в городе маленькие собачки стоят больших денег. Продадим его и на выручку купим кабанчика.
– Хорошая мысль. Только куда его пока деть? Может, в дом возьмем?
– Нет, в дом нельзя. Он такой симпатяга, что ты, старая, быстро к нему привыкнешь и не захочешь потом отдавать. А кабанчик важнее. Пусть здесь живёт, с нашими собаками.
– Вдруг они его обидят? Покусают? – забеспокоилась фермерша.
– Его? Нет. Если до сих пор не покусали, уже не съедят. Он – парень храбрый, по всему видно. Видишь, морда расцарапана. Не даст себя в обиду. А, если кто посмеет его тронуть, будет иметь дело с моей палкой. – Последние слова напрямую относились к местным псам. Для убедительности фермер ещё и кулаком погрозил. – Ты, мать, покорми его.
Фермерша ушла в дом и скоро вернулась с точно такой же старой миской, но поменьше. В ней лежала та же еда, что полагалась и большим собакам. То ли суп, то ли каша. Питер приблизился к миске и осторожно понюхал. Пахло неаппетитно. Он лизнул – совсем невкусно, даже противно. Питер поднял голову и вопросительно взглянул на фермершу.
– Не привык к такому? – Фермерша правильно поняла этот взгляд. – Дома тебя, наверное, одной колбасой кормили, «Любительской». Ладно, принесу тебе молока, раз такой привереда.
Фермерша действительно хотела принести Питеру молока, но по дороге отвлеклась на какое-то дело, потом ещё на одно и забыла о своём обещании. Питер в ожидании слонялся по двору, но молока всё не было, а в животе урчало громче и громче. Когда Питер отчаялся дождаться и решил всё-таки поесть противной каши, выяснилось, что его опередили, и кашу кто-то съел. Маленькая миска была начисто вылизана собачьим языком. Питер чуть не завыл от обиды.
– Ничего не досталось? – сочувственно спросила подбежавшая Ласка и нежно лизнула Питера в ухо.
Ласка уже один раз была мамой, у неё были щенки, и она прекрасно знала, как выглядят расстроенные дети. Пусть и собачьи. Пусть и герои. Она вздохнула и успокоила:
– Подожди здесь, у меня есть кое-что для тебя…
Собака потрусила к стене сарая, порылась лапами в куче сена и выудила снизу большую обглоданную кость, на которой местами ещё оставались ошметки мяса. Кость, правда, вся была в земле, но пахла чудесно.
Ласка положила кость перед Питером и глубоко вздохнула – кости, по правде сказать, было жаль.
– На, погрызи, тут осталось много вкусного. Я её только вчера спрятала.
Ласка была очень запасливой собакой, всегда и везде закапывала недоеденные косточки, корки хлеба и даже куриные лапки. На голодный день. А так как зарывала она носом, то почти всегда ходила с присохшей к носу грязью. Ласку ни разу в жизни не причесывали, а сама она не справлялась с длинной шерстью. Поэтому вид у неё был немного косматый и не совсем опрятный. Зато исключительно доброе сердце.
Питер недоверчиво поглядел на перепачканную кость, а потом на её чумазую владелицу: он боялся, что от грязи может заболеть живот.
– Ну что же ты? Ешь скорее, пока никто не отнял. На такое богатство быстро охотники найдутся.
И Питер решился. Он ухватил кость молодыми острыми зубками, оторвал клочок мяса и с удовольствием проглотил. Он держал кость лапами, отгрызал кусочек за кусочком и урчал от удовольствия. Ласка лежала рядом и с умилением наблюдала, как малыш ест.
Пока Питер ел, наступил вечер и стало темнеть. Пора было ложиться спать. Но куда можно лечь, Питер не представлял.