У Аксакова Шевченко с наслаждением слушал украинские народные песни в исполнении его дочери и сам с удовольствием подпевал ей. Через Аксаковых он познакомился с писателем и философом Алексеем Степановичем Хомяковым, встречался «со стариком декабристом князем Волконским» и с волнением узнавал от него многие подробности тридцатилетнего пребывания Сергея Григорьевича в Сибири, о судьбах его товарищей. Волконский также проникся глубоким уважением к поэту-бунтарю, разделившему тяготы и лишения тех, кто протестовал против жестокостей самодержавия. Князь с удовольствием слушал стихи поэта, сочувствовал его рассказам о вынужденных скитаниях и лишениях. Круг его друзей расширялся. Благодаря Щепкину он познакомился с декабристом Иваном Дмитриевичем Якушкиным, писателем Александром Николаевичем Афанасьевым, переводчиком Николаем Христофоровичем Кетчером, археологом Алексеем Сергеевичем Уваровым, профессором политической экономии Иваном Кондратьевичем Бабстом. Его выразительные рассказы о нелегкой участи рекрута и политического ссыльного запомнились многим. Особенно заинтересовали всех его рассказы о «хождении в народ» на малороссийской земле. А история о том, как он разъяснял простому люду, что такое царь и что такое народ, стала почти хрестоматийной. «Возьмет одно большое зерно — «во те царь», около него положит несколько других зерен — «во це министры», потом еще большой круг зерен: «во це войско», потом берет их в горсть и бросает в мешок с зерном, «а во це народ — шукайте ж: де царь, де министры и де войско!»
Позднее, после смерти Шевченко, Щепкин, вспоминая друга, еще раз расскажет эту историю, стараясь передать интонации голоса поэта, его манеру, максимально приближенные к подлиннику.
Неделя пребывания в Москве пролетела мгновенно. Предстоял путь дальше, в Петербург, и вот уже Михаил Семенович напутствует и взывает к другу: «За дело, за дело! Не давай овладеть собою бездеятельности… За дело!»
И на этот раз расставание их было ненадолго. На другой месяц Щепкин отправился в Петербург на чествование директора императорских театров Гедеонова, друзья увиделись вновь. Шевченко сразу же с гордостью отчитался: «Як той щирий вил, запрягся я в работу», рассказал о сделанном и планах на будущее.
Поэт и актер и впоследствии не упускали случая, чтобы повидаться и пообщаться друг с другом. Одну из таких встреч в богатом петербургском доме опишет юная графиня Е. Ф. Толстая в своем дневнике: «Вчера у нас был Щепкин, Шевченко и еще несколько человек. Что за чудный человек этот Щепкин, как он молод душою… как умно говорит и какие интересные вещи, стоило бы все записать золотыми буквами, да всего не припомнишь, да и написать так нельзя, как он говорит. Михайло Семенович Щепкин читал нам «Скупого рыцаря» Пушкина… Потом Шевченко читал свою поэму… Щепкин тоже читал одно прелестное стихотворение Шевченко — «Пустка», и прочел его чудесно».
Тарас Григорьевич не владел искусством артистического чтения, но он всегда подкупал слушателей предельной искренностью, взволнованностью, переживая заново все мысли и чувства, вложенные в поэтические строки. Однажды услышав Шевченко во время их совместных с Щепкиным чтений, Иван Сергеевич Тургенев заметил: «…вся южнорусская задумчивость, мягкость и кротость, поэтическая струя, бившая в нем, тут ясно выступила на поверхность».
Дуэт актера и поэта был неповторим и органичен, им самим он нравился и они с удовольствием откликались на всякие предложения о чтении стихов малороссийского поэта. Но слишком короток оказался век этого поэта. Ранняя смерть Шевченко потрясла Щепкина и долгой глубокой болью отозвалась в сердце. Еще одна невосполнимая утрата, все меньше друзей остается рядом…
Сергей Тимофеевич Аксаков
Говорят, Щепкин обладал особым талантом дружбы. Но если таковой имеется на свете, то у Михаила Семеновича он шел от сердца, от его необыкновенного обаяния и человеческой притягательности, желания понять своего собеседника, от его искренности и открытости. Может быть, поэтому Аксаков и Щепкин, впервые познакомившись друг с другом, встретились, как «давнишние приятели, и даже, — как вспоминал позднее Сергей Тимофеевич, — обрадовались друг другу».
Произошло это в начале нового театрального сезона 1826/27 года, когда приехавший из далекой оренбургской деревни в Москву Аксаков посетил Большой Петровский театр. В тот день репетировали комедию Шаховского «Аристофан, или Представление комедии Всадники», в которой Щепкин играл Сизия. Артист знал Аксакова по его интересным и глубоким рецензиям, театральным обзорам, знал, что Аксаков поддерживает реалистическое направление в развитии отечественного театра, выступает за повышение роли театра в общественной жизни России. Сергей Тимофеевич, в свою очередь, был наслышан о выдающемся мастерстве актера, приехавшего в Москву из провинциального театра, искусство его вызывает огромный интерес у зрителей, о нем спорят и размышляют все видные театральные критики. Их взаимно влекло друг к другу, и знакомство обещало перерасти в дружбу. Так и произошло.