Всю жизнь жалел мать Василий, да вот в последний миг не встал у ее изголовья, не бросил прощальный ком земли в могилу. Поначалу думал домой не возвращаться, не к чему — у остывшей печи не нагреешься. Но на последнем году службы защемило в груди, потянуло на родину, во сне все свою деревню видел, пруд посреди улицы, камыши и обязательно мать в огороде, в белом платочке. И хоть звали ребята из Ростова с собой, махнул на все Пекшин, взял литер до родной станции.
На той станции и встретил Варвару — приезжала за почтой. Пока семь километров на нерасторопной лошади тащились по ноябрьской грязи — обо всех деревенских новостях переговорили, кто женился, кто умер, кто в город подался, да какова она, жизнь нынче колхозная, а потом Варвара сказала, вроде и без участия:
— А тебе, Васенька, и голову приклонить некуда. Дом-то ваш и богом и людьми стоит забытый. Куда пойдешь-то?
— Мне бы, Варвара, на деревню одним глазком взглянуть, ночь переспать, завтра на могилы родительские сходить, а там что-нибудь придумаем. Одна голова не бедна. — И вдруг спросил неожиданно: — А переночевать солдата небось и ты пустишь?
— Пущу, коль просишься, — с хохотом ответила Варвара и обвела его каким-то странным взглядом.
И пока живут, попрекает Варвара, что тогда со станции солдата домой привезла. Привезла да как узлом спеленала — больше не выпустила. Через неделю в сельсовет сходили, расписались. Правда, секретарша, когда свидетельство о браке выписывала, спросила с ухмылочкой:
— А что, Варвара, не молод для тебя женишок-то? Как-никак на целых пять лет моложе.
— Ты не по годам считай, а по зубам, — зло отрезала Варвара, — зубы мой жених в морях все оставил.
Что правда, то правда, зубы от морской воды Василий успел растерять. Но и Варвара была не первой свежести.
Часто потом вспоминал Василий тот день. Нет, не напрасно Варвара про зубы говорила: зубы у нее крепкие оказались. Уж так вцепилась — клещами не оторвешь. Отдохнуть час-другой — не моги, в колхозе не рвись, а дома от зари до зари вкалывай. И работу всякий раз находила, подкладывала, как кусок пирога. А чуть что, напоминала: «Забываешь, в чьем доме живешь?»
У Василия материнская присказка из головы не выходила. Рассказывала та перед самой армией про жизнь в зятьях. Будто идет зять по лесу, а заяц осину грызет. Зять и спрашивает: «Как она, зайчик, осинка-то, горькая?» — «Да не горше, чем ты в зятьях живешь», — отвечает. Немудрая присказка, а верная.
Вот и сейчас напомнила, не удержалась, хоть сама виновата. От слов Варвары во рту в самом деле осинная горечь. И вдруг вскочил Василий как ужаленный, заговорил твердо, хоть и вполголоса:
— Ты чем же попрекаешь, а? Трудом да потом моим? На тебя да на брата твоего работал, его глотку вином заливал! Давай, Варвара, так договоримся: Васька Пекшин позор на себя принимать не будет. Что вы там с Колюней придумаете — не в моем столе ложки гремели. Но одно прошу — хлеб чтоб в колхозе был, на току или как по-другому сделаете. А я сейчас в сельский Совет пойду, пусть там тоже все знают.
Недолгая до сельсовета дорога, напрямик, через выгон, но шел Василий медленно, знал, что сельсоветчики только к восьми появятся, да и обдумать все хорошенько надо. Может, и в самом деле простить Варвару, как-никак за один стол садятся, а в деревне хлеба еще не густо. А с другой стороны, если каждый воровать начнет, от этого сытнее разве будет? Если каждый от общего каравая побольше куски рвать начнет, что останется?
В сельсовете была одна уборщица, дородная Макариха.
— Рано что-то ты, Вася, припожаловал, — вступила в разговор Макариха. — Это тебе не спится, не лежится, а Дусенька, секретарша наша, вон только за водой в колодец побежала. Пока умоется да красоту наведет, роса очи выест.
— А председатель где? — спросил Василий.
— Нету любезного, вчера еще в район позвали, совещание там затеяли. Ведь надо же — в поле уборка, горячая пора, а они заседать удумали…
Макариха, видно, еще долго бы распиналась по поводу совещаний, да Василий не выдержал:
— Тебе, бабка, не все равно? На совещания не тебя зовут.
— Тут ты, милок, прав. Мне все равно — что в лоб, что по лбу. А ты за справкой, скотину надумал сдавать или как?