— Поэтому и не надо…
— Ну, ер-майор, заладил свое… У нас в деревне Олдоша один был, блажной немного, придет к моей матери и просит: «Молодка, можно собаке вашей хлебушка дать?» — «Не надо», — та говорит. А он запляшет у порога и радостным голосом запоет: «Ты говоришь, не надо, а я говорю, надо…»
— Да я, Кузьмич, водку не пью, пиво — другое дело…
— Значит, ер-майор, выгадываешь? Деньги на сберкнижку откладываешь, да? Все равно с тебя трояк — твоя доля на обмывку… Иль пожалеешь?
Игорь достал мятую трешку, подал Кузьмичу. Тот подбросил деньги на широченной ладони, как мяч, опустил в карман и как-то просветлел лицом. Довольно начал:
— Знаешь, один друг пьяный домой приходит, а жена и спрашивает: «Где и с кем?» А он отвечает: «На троих в магазине». — «Так почему же такой пьяный?» — «Дак двое не пришли».
Веселый человек Кузьмич. На всякий случай присказка имеется, с таким не соскучишься. С ним и работать легко будет. Игорь любил веселых людей, шутку добрую.
Кузьмич между тем в кабину уселся, зажигание включил, и пускач зачастил автоматной дробью, а через минуту и двигатель ожил, стрельнул голубыми кольцами дыма. Кузьмич из кабины высунулся, заулыбался во весь рот, крикнул:
— Живой, ер-майор! Как младенец чхает! Зверь, а не машина. — И начал включать скорость, затем нажал на фрикционы. Тарктор юлой закрутился на месте, оставляя причудливые круги на земле.
Потом Кузьмич газ поубавил, выпрыгнул из кабины, прокричал Игорю на ухо (мешал заведенный двигатель):
— Значит, сейчас на тракторе в магазин смотаюсь. Будем делать как в кино — красиво. Приеду — в тенек сядем и потрапезничаем. Прием на высшем уровне устроим.
Игорь остался один. Он видел, как за изломом деревенской улицы скрылся трактор, собрал ключи в сумку, руки в солярке помыл, уселся на землю. Самое время отдохнуть, крутни даже с новой машиной хватает, уже усталость лопатки в скупую пригоршню собирает. Знал Игорь, до магазина минут пятнадцать езды да обратно столько же. Потом пусть Кузьмич трапезничает, а он, Игорь, обкаткой займется, по дороге машину погоняет, всем телом ощущая живую дрожь заведенного двигателя, его послушную песню.
Кузьмич через полчаса не появился. Не появился он и через час, и через два. Игорь уже давно чувствовал голод, хотел уйти к бабке Спиридонихе, но внутренняя тревога, что с Кузьмичом наверняка вышла опять какая-то история, нарастала.
У магазина трактора не оказалось. Широкий след по набитой дороге уходил за село, к речушке. Игорь шел по следу, и с каждым шагом его все больше распирала злость. Не иначе Кузьмич хороший отдых себе устроил, на берегу валандается, сосет свою бутылку, а что человек его дожидается — ему и горя мало.
Речушка в Петровке маленькая, под обрывом голубенькой жилкой по лугам петляет, точно узелками повязана, — в одном месте широким плесом разливается, спокойной волной играет, а в другом ее берега сжимаются до метра, ногу пошире выкинь — и на другой стороне окажешься. Но занятная речка, вода в ней ледяная, до костей охватывает, потому что родники питают ее, из-под косогоров прорезав себе дорогу. Игорь в прошлом году, когда выдавалось свободное время, бегал купаться сюда, плес себе облюбовал с ракитником на берегу, но больше трех минут не выдерживал: тело пламенем вспыхивало, будто в снегу вывалялся.
Трактор Игорь еще с бугра заметил, он как раз на протоке стоял, в противоположный берег быком уперся, но все несчастье понял, когда вплотную подошел. Видимо, решил на противоположную сторону Кузьмич единым махом перескочить, но русло оказалось глубоким до черноты, трактор завис, наполовину спрятав двигатель под воду. Прикинул Игорь, что случилось это час назад, иначе от двигателя шел бы еще пар. Загнал Кузьмич машину так, что своим ходом не выберешься, без другого трактора не обойтись.
Снова шагал Игорь в село, обливаясь потом то ли от злости, то ли от жары. Летний день, хотя и на вторую половину свернул, еще палил солнцем, обдавал банной духотой. Пока нашел Ваську Быкова на пахоте, пока плуг отцепили, трос разыскали, часа два прошло. Игорь больше не размышлял, куда делся Кузьмич, хотя первоначально было желание разыскать его и надавать по шеям, чтоб знал край, да не падал. Бутылку Кузьмич, видимо, еще в магазине высосал, и потянуло после этого его «на подвиг».
Игоревский пыл речушка пригасила. Чтоб чалку набросить получше, трактор со скорости снять (забыл Кузьмич, гад, скорость выключить — спешил, видите ли), разуться пришлось, штанины закатать, и холодная вода обожгла ноги до дрожи.
Потом они с Васькой уже все спокойно проделали: под колею камни накидали — иначе трясина и эту машину засосет по гусеницы, трос до упора затянули и выхватили трактор.