Итак, со специализацией мы определились. Основной упор делался на специальную литературу: эзотерика, словари, самоучители, книги по компьютерам. Беллетристики почти совсем не присутствовало, этого добра полно во всех магазинах, а мы стремились к эксклюзивности.
Бизнес работал четко, как автомат Калашникова. Для учета товара и контроля над продавцами мы наняли опытного бригадира — Севу. Македон его где-то нашел. Выглядел Сева реально, был похож на директора гондонного завода, сразу внушал доверие и уважение.
— Ууу, ебало! Как у Ганнибала! — восхищенно сказал Вова Завгородний, когда впервые увидел Севу.
То, что Ганнибал был эфиопом, а Сева блондином славянского типа, Володю не смущало. Видимо, были какие-то другие ассоциации.
С приходом в нашу фирму Севы мы с Македоном обрели новый статус. Были средства производства, наемные рабочие, а теперь еще и управляющий.
— Саня, а ведь мы с тобой самые что ни на есть настоящие капиталисты, буржуины! — радостно сообщил я Македону о своем открытии.
— Ну а что же ты думал? Да, мы капиталисты, — Урмац не удивился моему заявлению.
— Меня даже начинает пугать такой успех. За что ни возьмемся — все получается, — высказал я свои опасения.
— Это все книги твои. Начитаешься, а потом сомневаться во всем начинаешь, в себе копаться. Проще надо жить.
Возразить мне было нечего — Македон был прав.
— Ну, а если бы мы лекарствами или подводными лодками вздумали торговать? Получилось бы?
— Можно продать все что угодно, — уверенно заявил Македонский.
— Надо ведь разбираться в предмете торговли! — спорил я.
— Это все лирика, Аркаша. Назови мне предмет, который я не смог бы реализовать, — потребовал самоуверенный эстонец.
— Меконий! — ляпнул я внезапно пришедшее на ум слово.
Урмац снял телефонную трубку, набрал номер редакции одной из газет, занимающейся рекламой купли-продажи. Через несколько секунд он уже диктовал текст объявления.
«Экологически чистый продукт — меконий. Упаковка 100, 200, 300 граммов. Минимальная партия 100 упаковок. Самовывоз из СПб. Цена договорная. Можно безнал». И номер телефона ТОО «Дебют».
— Ну вот, через два-три дня не будет отбоя от покупателей, — уверил меня Македонский.
— Саня, а ты знаешь, что такое меконий? — осторожно спросил я.
— Да, прекрасно помню из курса педиатрии, меконий — это кал новорожденного ребенка.
— Для каких же целей его можно использовать? — удивился я.
— Диапазон очень широк. Можно выпускать препараты для ускоренного роста садовых культур. Парфюмерия, косметология, пищевые добавки, наконец.
Полету фантазии Македонского не было предела. Ему-то действительно не нужно читать никаких книг. Ничего тайного, непонятного для этого человека не существовало.
Через два дня, забыв уже об объявлении, я зашел в наш офис. Телефон разрывался. Сняв трубку, я сообщил первому покупателю, что партия мекония уже продана, оптом. Человек расстроился и оставил свои координаты.
— Если поступит еще, сразу же свяжитесь со мной, — умолял таинственный ценитель детского говна.
Я его обнадежил. Поступило еще с десяток звонков, все хотели приобрести дефицитный товар. Действительно, как оказалось, продать можно все что угодно. Теперь я был уверен, что если выпустить в торговую сеть консервы с этикеткой «КАЛОВАЯ МАССА» — покупатели найдутся.
— Аркадий, звонила твоя бабушка, срочно свяжись с ней, — сказал мне Полипыч.
— А что случилось?
— Не знаю, по-моему — что-то со здоровьем.
Предчувствуя неладное, набираю бабкин телефон.
— Ба, ну что случилось?
— Я была сегодня у врача… — долгая, убийственная пауза.
— Ну и…?
— У меня обнаружили запущенный рак, жить осталось несколько дней, а может быть уже и часов.
— Какой рак? Рак чего? У тебя никогда ничего не болело! Это ошибка какая-то, как фамилия врача?
— Все это уже не важно. Срочно приезжай, возможно, и попрощаться не удастся. Вот и ноги уже немеют… Один только приезжай.
— Еду.
Перезваниваю отцу — перманентная занятость телефона. Наверное, советуется с коллегами по поводу бабкиного состояния. Взлетаю на четвертый этаж.
— Инга, бабка помирает, я к ней. Денег мне на такси, а сама к Полипычу на телефон, звони отцу, у него все время занято, я не смог до него дозвониться.
Двадцать минут в такси — и я на Лиговке. На продолжительные звонки наконец дверь открывает Валя, бабкина соседка по коммуналке.