— Хуйня, Аркаша! Не понравится — вернешься. «Объявляется посадка на рейс Санкт-Петербург — Тель-Авив», — слова аэропортовского диктора прозвучали как приговор. Мы расцеловались с провожающими и пошли к таможенному терминалу. Я обернулся: мама плакала…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 5. Земля обетованная
Какая мразь — эта эмиграция…
Самолет набрал высоту, и по внутреннему радио стали что-то вещать на непонятном языке. Самолет принадлежал израильской авиакомпании. Инга, моя жена, сидящая в соседнем кресле, с неохотой стала мне переводить. Она и сама-то знала иврит неважно, но сложив в цепочку известные ей слова, получила довольно связное представление о сути монолога невидимого информатора.
— Мы летим на высоте десять тысяч метров, время полета — четыре часа, в полдень самолет приземлится в аэропорту «Бен-Гурион», Тель-Авив.
— Это все, что они сказали? — недоверчиво поинтересовался я.
— Да, это все! — огрызнулась Инга.
— Просто мне показалось, что прозвучало слово, похожее на алкоголь, — миролюбиво заметил я.
— Это ты всегда услышишь, на любом языке поймешь. У тебя же есть коньяк, какой тебе еще алкоголь нужен?
Я с сожалением побултыхал содержимым почти уже пустой четвертьлитровой фляжечки, заботливо припасенной еще в Санкт-Петербурге.
— Осталось-то всего на два неполноценных глотка! — сокрушался я.
— Дадут, дадут тебе сейчас спиртного за счет авиакомпании, — раздраженно фыркнула Инга и отвернулась, с подчеркнутым интересом уставившись в иллюминатор.
Я тоже посмотрел в окошечко. Там был только какой-то белесый туман, и ничего больше.
О! Везут уже! По проходу медленно двигались стюардессы с тележкой. Вся она была уставлена махонькими бутылочками — водка, джин, виски. Удручал только их микроскопический объем — не более 50 миллилитров в каждой. Кроме спиртного предлагались еще сок, кола, минералка. В числе пассажиров было много эмигрирующих из России, таких же, как и мы с Ингой, поэтому соком и минеральной водой мало кто заинтересовался, кола также не вызвала ажиотажа. Когда вожделенная тележка поравнялась с нашими креслами, Инга, вероятно, назло мне, заказала апельсиновый сок и, получив его, с вызовом посмотрела на меня. Я вызова не принял и попросил виски. К нему полагался пластиковый стаканчик. Ну смех ведь! Если бы давали хоть граммов по двести, стакан был бы уместен, а тут 50 миллилитров! Я попробовал пить маленькими глоточками. Не получилось. А ведь до Тель-Авива еще три с половиной часа лета и неизвестно, предложат ли нам еще выпить. Слава Богу хоть курить здесь было можно, я достал сигареты, зажигалку. Вдруг — чудо! Тележка поехала обратно, и пассажирам вновь предлагали напитки. Я радостно завладел еще полтинником виски. Смотрю, а сосед-то мой справа — тычет в лицо бортпроводнице два растопыренных пальца с обгрызенными ногтями и орет (чтобы та лучше поняла, наверное):
— Дабл! Можно? Дабл!
Стюардесса с улыбочкой протянула ему два по пятьдесят. Мужик, заметив мой взгляд, радостно улыбнулся.
— Вот так вот! Америка! — воскликнул он.
— Почему — Америка? Это ведь израильский самолет, — недоумевал я.
— Это без разницы, главное, пей сколько хочешь. Демократия! Понял? — мужик проворно вылил обе бутылочки в стакан.
— Будь здоров! — тостонул он в мой адрес и проглотил всю жидкость.
«Сволочь!» — подумал я.
Стюардессы с тележкой появлялись еще дважды и тут уж я, по примеру находчивого соседа, требовал себе «дабл». Инга только рукой махнула, когда я ей пытался объяснить, что таким образом снимаю стресс на почве эмиграции. Это я в брошюрке прочитал: «Эмиграция — сильнейший стресс». Так и было написано.
Вскоре в иллюминаторе появилась двухцветная картинка, похожая на украинский флаг — синее море и желтая полоса песочного берега. Вот и он — Израиль, Земля Обетованная! Температура за бортом «Боинга» 24 градуса со знаком плюс, а когда мы вылетали из Питера, заиндевевший термометр показывал тоже 24, но только минус. Было шестое февраля.
У трапа самолета стояла полицейская машина с мигалками, дверцы открыты, опираясь на них, замерли два израильских мента. Оба в черных очках, форма — как у американских копов. Они пристально всматривались в людей, спускающихся по трапу. Рядом поджидал автобус, доставляющий пассажиров в здание аэропорта.