До вступительных экзаменов в медицинский институт оставалось полгода и я, по совету отца, устроился на подготовительные курсы. Но много времени уделять учебе я не мог — наверстывал упущенное в армии время: пьянствовал с бывшими одноклассниками, которые в это же время вернулись из армии, знакомился с девушками, просто болтался по Питеру, впитывая в себя его мрачную, сильную энергию. У каждого человека есть особые энергетические зоны, где он себя хорошо чувствует. Для меня это прежде всего Петропавловка, Александро-Невская лавра, район станции метро «Чернышевская». Здесь легко и приятно находиться. Купчино и Ржевка-Пороховые это, напротив, места с жутковатой, тяжелой энергетикой. За всеми этими занятиями я и не заметил, как накатило лето и пришла пора поступать в институт. Экзамены я сдал на троечки, но этого хватило. Я как демобилизованный солдат имел льготы и был зачислен на первый курс.
Нас, недавних еще абитуриентов, собрали в актовом зале и разбили по группам. В моей группе оказалось еще двое дембелей — Мераб Махарадзе и Анатолий Кердяшкин. Анатолия почему-то все сразу невзлюбили и, переделав его фамилию, за глаза называли Пердяшкин, хотя ощутимых проблем с газообменом у него не наблюдалось.
Мы втроем вышли покурить и, чтобы придать себе значительности, стали врать друг другу о службе в армии и крутости, которую там проявляли.
На первой лекции я взялся изучать состав нашей группы. Привлек мое внимание рослый парень в свитере домашней вязки, школьных брюках и ментовских ботинках на картонной подошве. Хорошее мужское лицо, прическа — кок, длинные нервные пальцы. Все ясно — молодой гений из провинции, самородок, если не сопьется — далеко пойдет. На таких русская наука держится. Звали его Володя Завгородний.
Еще одной яркой личностью оказался невысокий блондин в очках, за которыми сверкали маленькие, злые глазки. Коля Ничко. Видно было, что парень умный, но очень ершистый, конфликтный и самоуверенный. Мужчины маленького роста редко бывают спокойными, рассудительными. Они компенсируют недостающие сантиметры (в росте, я имею в виду) бешеной энергией, любят подраться, славятся сексуальной неукротимостью. Коля был именно таким человеком.
С девчонками дело обстояло худо. Была только одна приятная, миловидная девушка — староста группы Машенька Бабанова. Остальные студенты оказались для меня не интересными, сейчас я уже и фамилии не вспомню, не говоря об именах.
Я прекратил анализировать и стал вслушиваться в слова лектора. Тема — строение черепной коробки, принадлежащей Homo Sapiens.
Читает какой-то бешеный оратор, темперамент у него сумасшедший. Удивительно, как может набор костей вызывать такое количество бурных эмоций. Лектор одержим. Он то орет, то вдруг внезапно замолкает, выдерживая длительную паузу, иногда острит. Юмор у него при этом весьма специфический. В общем, использует приемы риторики на полную катушку.
— …Чтобы изучить все кости черепа, нужно отпилить у трупа голову, долго вываривать ее, затем отделить мягкие ткани и разобрать черепную коробку на составляющие, — изрек лектор.
Я представил себе бульон из человеческой головы, меня замутило. Пришлось выйти из аудитории — покурить. В коридоре уже стоял один человек — Вова Завгородний, оказавшийся страстным поклонником табакокурения. Когда одна сигарета заканчивалась, он тут же прикуривал от нее следующую. Это называется курить без спичек. Пальцы у Володи были желтые от никотина.
— Володя, а не выпить ли нам водки? — вопросительно посмотрел я на него.
— Денег нет, — горестно ответил будущий врач.
— У меня есть немного, на бутылку хватит.
— Я тоже вкладываюсь, — добавил неожиданно подошедший Ничко.
— Я в общаге пока один комнату занимаю, можно у меня выпить, — предложил Вова.
— Ну, вот и славно! — обрадовались мы.
Общага находилась недалеко от института и мы, проигнорировав оставшиеся занятия, отправились в гости к Завгороднему.
Общежитие охранял суровый пожилой человек, похожий на отставного палача. Это был вахтер Федор Филиппович, здесь его называли — Федор Полипыч, потому что он всегда пил на халяву. Полипыч точно знал, где, кто, когда в общаге планирует пьянку и всегда оказывался в нужное время в нужном месте. Он прилипал к счастливым обладателям алкоголя, как полип к субстрату, отсюда и прозвище. Отказывать вахтеру в выпивке было рискованно: Полипыч вдохновенно стучал в деканат и местное отделение милиции.