Борька священнодействовал. Наблюдать за специалистом своего дела во время его работы — увлекательное, приятное занятие. Особенно если сам при этом ничего не делаешь.
Борис — основательный сорокапятилетний мужчина. К любимому занятию — приготовлению пищи, он подходит очень серьезно, считая кулинарию настоящим искусством, а себя творцом, автором блюд. В мангале уже почти готовые угли. Борька проверяет температуру, проводя ладонью над ними, недовольно морщится — еще слишком сильный жар. Борька тщательно моет руки, вытирает их насухо и подходит к «операционному» столу. На столе — разделочная доска, на ней аппетитным куском лежит курдюк — срезанный с бараньей задницы жир.
— Из всех животных жиров только бараний не содержит холестерина, поэтому он практически безвреден, — сообщает нам Борюня Костенко ценные сведения.
Он режет курдюк ломтями, посыпает каждый из них перцем и солью, откладывает в сторону. На столе появляются маленькие баклажаны. Борис отсекает у них плодоножки, надрезает каждый плод вдоль и фарширует. В полость каждого баклажана гурман вкладывает зелень кинзы, чеснок и ломоть бараньего сала, затем нанизывает эту прелесть на шампуры и укладывает на решетку мангала. Через некоторое время иссиня-черная кожа баклажанов начинает морщиться, затем проступает шипящий бараний жир, он стреляет и вспыхивает. Борька быстро и умело крутит шампуры, которые во всю уже источают искушающий аромат, запах невыносим, терпеть невозможно.
— Немедленно разливайте водку! — командует магистр кулинарии Костенко.
Гофман мчится к машине за бутылкой, она в холодильном ящике. Вдруг я слышу Сергунин крик, на иврите.
— Тебя же, собака, за червями послали!
Оказывается, Салим и не думал искать насадку, он тихонько залез в машину, включил кондиционер и проспал все это время в приятной прохладе.
— Некогда сейчас выяснять! Бутылку сюда подать мгновенно! — кричит возбужденный Борька, он уже укладывает испеченные баклажаны на поднос. — Сейчас мы проведем премедикацию, — объясняет он.
— Это еще что такое? — настораживается Гофман.
— Выпьем сейчас по полному стакану и закусим этой жирной, полезной, витаминизированной пищей, — объясняет Костенко. — Потом около часа ни капли спиртного, зато по истечении этого срока пить можно будет литрами, не запьянеешь и голова утром болеть не будет.
— Хули тогда пить, если не запьянеешь? — удивляется обалдевший Сергуня. — Нет уж, я по своим правилам лучше бухать буду.
Он судорожными глотками опустошает стакан, потом по-босятски занюхивает хлебом и этот хлеб сжирает. Морда у него становится красная, глаза слезятся. Сергуня икает, кряхтит и мотает головой.
— Быдло! А еще еврей называется, — неприязненно комментирует Борька.
Грамотно проведя премедикацию, мы расслабленно курим. Рыбалка началась.
Попробуйте-ка вытащить пятикилограммового сома в водах умеренного климата, он вам доставит много хлопот. Здесь же, в теплой воде, эти скользкие усатые рыбины ленивы, изнежены. Вытащить из Иордана даже и шести-семикилограммового сома не представляет никаких сложностей. Он почти не сопротивляется.
Как только начало смеркаться, мы стали снимать сомов со всех донок, брали усатые хищники на любую наживку. Салим и Сергуня отцепляли их от крючков, а я тут же на берегу резал сомам головы. Это делается для того, чтобы рыбы не расползлись. Сом очень живуч и может переползать по суше значительные расстояния. Обезглавленные рыбы еще долго шевелятся. Да и головы продолжают какое-то время жить автономно от тела: раскрывают пасть, двигают усами. Хвосты я тоже отсекал острым ножом, затем потрошил рыбьи тела. Подготовленные тушки складывал в мешок. Отходы я собрал в кучу, потом выброшу их в речку, ниже по течению — к утру от всего этого не останется и следа. Дело в том, что воды Иордана густо заселены различными животными. Есть тут и падальщики — пресноводные крабы, именно они первые сбегутся на запах сомовьих останков и, быстро орудуя крепкими клешнями, выполнят свою санитарную функцию — сожрут все содержащие белок ткани, на дне останутся только отполированные белые кости. В реке также проживают водяные змеи, черепахи, крысы. Иорданская фауна богата и разнообразна. Нередко черепахи на крючок попадаются. Один раз я поймал и притащил домой довольно крупную рептилию. Хотел сварить черепаховый суп, а панцирь отполировать, покрыть лаком и повесить на стенку. Но теща выгнала меня вместе с черепахой, которую мне пришлось отнести к ближайшей канаве и там выпустить.