— Слушай ты, гнида, из-за таких крохоборов и вонючек как ты, нас, нормальных еврейских пацанов и называют жидами.
— Не сметь так со мной разговаривать! — взвился искатель справедливости. — Где тут у вас командование?
Его проводили в кабинет начальника службы обеспечения. Из-за двери тут же послышался знакомый визг. Через несколько минут в кабинет ворвались двое парней с сержантскими нашивками и отвезли поклонника фирмы «Жиллетт» в армейскую тюрьму. На недельку. Остальных отправили по домам на два дня.
— Явиться точно в срок для получения оружия, — получили мы приказ.
Дома я решил сделать одно важное дело, которое давно задумал. Я планировал приготовить настойки. В армии мне предстояло служить больше месяца, как раз они и подоспеют к моему возвращению. Я вымыл и высушил банки, подготовил к ним крышки, разложил на столе ингредиенты, которые будут использоваться для приготовления настоек. Кроме спирта, разбавленного очищенной водой, здесь еще были: нарезанный соломкой имбирь, свежая мята, изюм, черный кофе в зернах, лимон, кардамон, тмин, кориандр, корица, ванильный и обычный сахар, черный перец горошком и красный в стручках. Комбинируя различные пряно-вкусовые добавки, я создал в каждой из банок определенный сорт настойки, в завершении залив посудины спиртом и закупорил их.
Расставив настойки в ряд, я закурил и присел на стул. Взгляд оторвать невозможно было от моих творений! Какая палитра цветов! От почти черного до нежно-желтого. В банках непрерывно происходило движение: то вдруг желтым солнцем всплывет наверх круг лимона, то, подобно чугунным ядрам, начнут падать на дно горошины черного перца, веточки мяты образовали в банке фантастической красоты джунгли. Одним словом, я наслаждался эстетикой своей работы как художник, творец!
Возвышенное мое настроение хамски оборвал стук, раздававшийся из коридора — кто-то дубасил ногами в железную дверь.
— Кто?! — зверским голосом рявкнул я.
Ответом был все тот же стук.
— Кто?!! — превращаясь в чудовище, заорал я вновь.
— Кто, кто… инкогнито!
Конечно, кому же еще быть — Гофман приперся.
— Сергуня, я сплю, — пришлось мне соврать.
— Уже нет, если отвечаешь, открывай давай.
Пришлось впустить.
— Чего это ты прячешься? Дрочишь? — Гофман подозрительно поглядел на мои руки.
— Для этого у меня еще месяц впереди.
— Смотри у меня! — с угрозой произнес Сергуня.
— А ну-ка вон отсюда! — я сделал попытку вытолкнуть Гофмана из квартиры.
— Чего ты, Арканя, я ведь пошутил, — Сергуня уцепился за дверь.
Махнул я рукой и пошел на кухню.
Пока Сергуня был в туалете, мне удалось спрятать несколько банок с драгоценными напитками в шкаф.
— А это что такое? — заинтересовался Гофман и ткнул толстым пальцем в направлении стола.
— Настойки делаю.
— То-то я с лестницы еще запах спирта уловил! — обрадовался незваный гость.
Я отлучился на несколько минут в спальню, Гофману этого времени было достаточно. Вернувшись на кухню, я увидел на столе помидоры, огурцы, нарезанный хлеб. Вытащив из микроволновой печи полную тарелку дымящихся сосисок, Сергуня деловито поливал их кетчупом.
— Ты что, голоден? — спросил я.
— Это не еда, это закуска.
— И что же ты закусывать будешь?
— Вот же на столе банки, — недоумевая отвечал Гофман.
— Сергуня, ты хоть немного разбираешься в словообразовании?
— Мне это ни к чему, а что?
— Слово «настойка» происходит от слов «стоять», «настаиваться». А для того, чтобы настояться, нужно время. Не так ли?
— Ну, полчаса-то стоят они уже?
— Им месяц, минимум, стоять надо!
— Арканя, не болтай ерунду. В жарком израильском климате любой настойке и двадцати минут хватает. Наливай!
— Ладно, давай попробуем.
Сергуня так убедительно говорил, что я почти поверил ему. Я налил по стопке мятной.
— Арканя, это не серьезно, так ты никакого вкуса не ощутишь, — Сергуня взял пивной бокал, плюхнул в него из каждой банки граммов по пятьдесят и выпил.
Когда мы заканчивали последнюю емкость, я спросил у Гофмана, почему его в армию не призывают, а меня быстренько заграбастали.
— Потому, Арканя, что ты гой, христианин и для нашего еврейского государства никакой ценности не представляешь, — объяснил Сергуня.
— Ты ведь тоже крест на шее носишь, я сам видел. Помнишь? На Иордане.
Гофман вытащил из банки зелень мяты, отжал из нее жидкость себе в стакан и снисходительно произнес: