– Понятно, – сказал Альберт. Он налил себе стакан воды и залпом его осушил. – Мы все идем в Лувр.
– А это обязательно? – захныкал Алфи. – Я-то радовался, что раз мы приехали сюда не на каникулы, то таскаться по музеям будет некогда.
Лик, наоборот, так и затряслась от восторга:
– Искусство! – закричала она. – Нектар, питающий человеческую душу!
Лувр напомнил Роз средневековый замок, не считая, конечно, знаменитой стеклянной пирамиды перед входом. При первом взгляде сооружение показалось Роз таким огромным, что она даже не восприняла его как единую конструкцию.
– Какой же он большой! – ахнула она.
– Даже из космоса видно, – подтвердил отец. – Ну, идемте.
Чудсы торопливо направились к входу и оказались в хвосте очереди, растянувшейся на целый квартал.
– Да тут очередь еще длиннее, чем в Диснейленд, – хмыкнул Альберт. Он дотронулся до плеча солдата в форме, что был перед ними. – Сэр, не знаете, долго ли придется стоять?
– Часа три, – ответил тот.
Парди посмотрела на часы:
– У нас в запасе всего пятьдесят две минуты! Балтазар, может быть, все-таки можно заменить этот ингредиент на другой?
– Тайну улыбки Моны Лизы не заменит ничто!
Этим утром старик надел бейсболку, слишком большую даже для его крупной головы, и, чтобы не обгореть на солнце, намазал щеки и нос белой цинковой мазью.
– Знаю! – воскликнул Алфи. – Давайте скажем охране, что у меня редкая болезнь и я не могу долго находиться на солнце. Тогда нас пропустят без очереди, чтобы мне не стало плохо!
– Это не этично, – покачала головой Парди. – К тому же подобное заболевание действительно существует и называется пигментной ксеродермой.
– Гм, а мальчишка неплохо придумал, – пробормотал Балтазар. – Стоит попробовать. В нашем распоряжении сорок пять минут. – Старик вытащил из кармана салфетку, в которую оказалось завернуто одно-единственное печенье из песочного теста, изрядно заветренное. – Вот. Перед тем как войти внутрь, мы все должны съесть понемножку. Это «Портретный поп-тарт»[27], он помогает слышать, что говорят персонажи картин.
Роз откусила первой. Печенье было твердым как камень, а желеобразная начинка высохла и превратилась в красноватые хлопья.
– В каком году его испекли? – поинтересовалась Роз, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выплюнуть.
– В 1955-м. Уж извините. Вчера вечером я хотел напечь свежих, так, на всякий случай, но потом нашел в чемодане это отличное печеньице.
Как только все члены семьи заставили себя проглотить несколько крошек древнего поп-тарта, Алфи взял голубой палантин, который Парди обычно носила на шее, и обмотал им голову, после чего намазал нос Балтазаровой цинковой мазью.
– Вот теперь вперед.
На всем пути от хвоста очереди до музея Чудсы ловили на себе удивленные взгляды. На входе проверяла билеты контролерша, усталая женщина с короткими каштановыми кудряшками.
– Прошу прощения, мэм, – начал Алфи. – Меня зовут Леонардо да Чудс, и я прибыл сюда вместе со всей семьей с самой Аляски. – Он указал на пеструю толпу родственников за спиной. – Я страдаю редкой болезнью под названием… стопроцентная сыродрама. – Алфи оглянулся на Парди, та неуверенно улыбнулась. – У меня аллергия на солнечный свет. Всю свою жизнь я мечтал увидеть «Мону Лизу» кисти моего тезки, Леонардо да Винчи, но не могу стоять в очереди три часа под палящим солнцем. Пожалуйста, пропустите меня с семьей без очереди, иначе нам придется вернуться в отель и любоваться «Моной Лизой» лишь на фото в интернете.
Роз не могла представить более нелепой лжи, чем та, которую нагородил ее брат, однако следовало отдать Алфи должное – он врал не моргнув и глазом. Роз отважилась поднять взгяляд на контролершу: кажется, сработало!
– Хорошо, сынок. – Женщина ласково улыбнулась. – Ты вместе с братом и сестрами можешь пройти бесплатно, а для взрослых каждый билет будет стоить тридцать евро, и кота придется оставить в гардеробе.
Балтазара как будто ударили под дых.
– Тридцать евро? – взъерепенился он. – Это же сорок долларов с человека! Возмутительно! Пускай дети идут одни.
Пока Парди, Альберт, Балтазар и Гус дожидались снаружи, четверо младших членов семьи отправились на поиски «Моны Лизы». В залах Лувра посетители переговаривались вполголоса, и Чудсы этому порадовались, потому что персонажи на портретах гомонили просто оглушительно.
К примеру, никак нельзя было пройти мимо портрета Наполеона Бонапарта, пересекающего Альпы верхом на коне.
27