– Кажется, она краской надышалась, – шепнул Тим на ухо Роз.
– И поэтому все время, пока Леонардо писал мой портрет, я мечтала о полете и улыбалась.
– Спасибо, – поблагодарил Алфи, снова защелкнув крышку. – Замечательная история. Идемте, ребята. Эта банка потяжелее Лик будет.
Роз и оба брата потихоньку попятились от картины, забрав с собой Лик и банку с тайной улыбки Моны Лизы.
– Постойте! – жалобно воскликнула Мона Лиза. – Я еще не рассказала, как сломала ногу, когда попыталась взлететь с навеса над парадным крыльцом!
– В следующий раз! – крикнула Роз, поспешно выводя всю компанию из Лувра. – Неплохая работа, Лик, – шепнула она, благодарная сестренке и братьям за помощь.
Когда Роз и Тим наконец возвратились в выставочный центр, отсчет времени, отведенного на готовку, уже стартовал.
– Тим, шесть минут потеряно! – недовольно заметила Роз. – Давай-ка поторопимся!
Она кинулась к шкафу и принялась доставать необходимые продукты, попутно освежая в памяти рецепт, выведенный каллиграфическим почерком Балтазара.
Минуты летели быстро. В одной чаше Роз и Тим смешали ингредиенты для тыквенного теста, в другой – для апельсинового крема. Едва в крем добавили чайную ложечку тайны, чаша поднялась в воздух и завертелась, точно летательная машина Леонардо да Винчи. Брат и сестра успели навалиться на чашу и прижать ее к столу, поэтому кратковременного нарушения законов физики никто не заметил.
Когда пирожные испеклись, у Роз и Тима осталась всего минута, чтобы намазать половинки кремом и соединить их между собой. Роз так увлеклась, что вспомнила про Лили только после того, как прозвенел таймер и на сцену поднялся Жан-Пьер Жанпьер. Роз обвела взором зал, словно увидела его впервые за день.
Сценические кухни десяти участников, покинувших конкурс днем раньше, были усыпаны цветами; белые и опустевшие, они напоминали деревни, заваленные вулканическим пеплом. Через проход от Роз Лили выставила на стол свой «Кисло-сладкий пай». Над идеально пропеченным пирогом, прямо как на картинке из детской книжки, поднимались тонкие струйки пара. Бросив взгляд на пирожные Роз, Лили презрительно фыркнула, точно ее соперница предъявила на конкурс две банки кошачьих консервов.
Роз с большой неохотой признала, что десерт Лили смотрелся безупречно. Она перевела взгляд на собственное творение: оба пирожных, каждое размером с теннисный мячик, цветом напоминали неудачно подобранное платье для выпускного бала. И пускай выглядело ее блюдо непритязательно, зато в него была добавлена тайна улыбки Моны Лизы. «Будь что будет, – подумала Роз. – Я сделала все, что могла».
Марко лихо покатил свою длинную серебряную тележку вдоль проходов. Собрав все десять конкурсных десертов, он доставил их к судейскому столу Жан-Пьера в передней части сцены. Шеф-кондитер в сопровождении Флорабель прошествовал на свое место и объявил:
– После того как я продегустирую все блюда, в состязании останутся лишь пять участников. Бон шанс!
Он принялся пробовать один десерт за другим, кивками выражая одобрение или недовольство. «Терпкий ежевичный тарт» Рохита Мансухани настолько пришелся судье по вкусу, что на радостях он едва не опрокинулся вместе с креслом. Отведав «Кисло-сладкого пая», Жан-Пьер задорно подмигнул Лили. «Лимонная панакота» Дага Ферскйольда заслужила улыбку шефа. Сняв пробу с «Мусса из темного шоколада», приготовленного Вэнь Вэем, Жан-Пьер удовлетворенно погладил себя по животу, а после небольшой порции «Лаймовых капкейков» от близняшек Мириам и Мюриэль Дежардан в отвращении скривился.
– Гадость, – пробормотал он.
Несчастные близнецы, обнявшись, зарыдали, пропитывая слезами шикарные синие блейзеры друг дружки.
Последними на очереди были пирожные Роз.
– Это… муляж? – Жан-Пьер снял очки, протер глаза и снова водрузил очки на нос. – Да нет, вроде настоящие. Кто-то приготовил апельсиновые шарики. На конкурсе «Гала де Гато Гран», м-да. Как называется ваше блюдо, юная леди?
– Пирожные «Ура-ура» с двойным апельсином.
– Напомните мне, – Жан-Пьер повернулся к Флорабель, – в следующем году установить возрастное ограничение для участников. Минимальный возраст – тридцать лет.
Он взял с тарелки пирожное и, скептически рассмотрев, откусил небольшой кусочек. Глаза маэстро расширились. Он запихал в рот все пирожное и разом его проглотил.